Тени за холмами

— Пошли-пошли-пошли! — и я погнала очумело-ликующих друзей в неизвестную пока наружность. — Спасательная миссия продолжается!

Ребята выходили, а серость затягивала Лиссая, будто патина — старое зеркало.

— Последняя попытка и устраиваем перерыв, — пообещала я, глядя на Его Шатающееся Высочество. — Простите, что я втянула вас в это. Тем более, сейчас, когда вы едва вернулись в Шолох [2].

* * *

[2] Так-так, я вижу в ваших глазах волнение! Вы боитесь: как там ребята, фигли мы болтаем, отправив их наружу? Будьте спокойны, совестливые мои: напоминаю, у нас тут временные потоки разные, друзья и не заметят заминки.

* * *

Принц вздохнул:

— Я рад, что вы меня «втянули», Тинави. Я плохо знаю господина Кеса, но однажды он помог мне, и, конечно, я хочу ответить любезностью. Однако нынешняя акция — это еще и возможность доказать, что путешествия со мной достаточно безопасны и, одновременно, головокружительно увлекательны. Я лелею надежду, что в следующий раз вы присоединитесь просто так. Что вам не нужно давление обстоятельств, чтобы выйти за пределы обыкновенности. Скоро я окончательно разберусь с правилами перемещений, и тогда границы исчезнут. Мы сможем отправиться куда угодно. Я покажу вам вселенную, Тинави.

Я улыбнулась неожиданно пришедшему воспоминанию:

— Знаете, Лис, а ведь Карл то же самое говорил. Про вселенную. Слово в слово. Только с одной маленькой поправкой: он обещал путешествия после смерти.

— Видите, как здорово, что я не ценитель крайних мер! — Лиссай рассмеялся.

Чёлка-катастрофа. Глаза-фонари.

Я тряхнула головой:

— Да вот, к сожалению, наоборот. После смерти я очень «за». А сейчас, кхм… Лис, неужели вам не страшно?

— Если вы про опасность вернуться столетия спустя — я научусь распознавать потоки, — горячо пообещал принц.

— И это тоже. А главное… Вы не боитесь, что на фоне этой одуряющей, несопоставимой с человеческой жизнью свободой мы потеряем то, что делает нас людьми?

— Что именно?

— Привязанности, Лис! Привязанность к месту, которая заставляет нас ценить и беречь свой мир, каким он ни был, только потому, что он — наш. Привязанность к делу, в которое мы вкладываемся, чтобы каждый день становиться чуть лучше себя вчерашних, с удовольствием видеть прогресс и знать: я тут не просто так ошиваюсь, я развиваюсь, я усложняю, украшаю вселенную новым узором. Привязанность к людям: мы любуемся ими, радуемся возможности вместе пройти часть пути, наблюдаем за тем, как по-разному они меняются, и любим просто за то, что они есть — такие невероятные и уникальные… Привязанности — это то, что наполняет жизнь если не смыслом, то светом. Это как сюжет, без которого не будет истории.

Я оперлась плечом о косяк и набрала в грудь воздуха, чтобы продолжить:

— Абсолютная свобода бесчеловечна. Но привлекательна, не отрицаю. Меня тоже манит: я ловлю крохи вечности на пристанях, на обрывах, посреди темной ночи в еловом лесу. Меня завораживает, когда на изнанке век пляшут тени бликов — принимают тебя за свою, даруют всю магию мира. Но… Лис. Это всё у нас и так будет. Ты не Карл, я не Теннет, вынужденные длить бессмертье, потому что их природа однозначна. Мы — шире… Мы однажды угаснем, и свобода воссияет как единственный ориентир. При таком раскладе, разве не стоит сейчас насладиться тем, что мы просто люди? Ведь это дар — быть человеком. Наши искры однажды выбрали зажечься. Они намеренно захотели испытать всю прелесть бытия, ограниченного пространством и временем. Жизнь — это чудо, хрупкое, несовершенное, ценное своей быстротечностью. Я хочу прочувствовать его сполна — во всей его камерности — перед тем, как стать равной мирозданию. Я не хочу спешить в будущее, ведь у меня есть настоящее. Точнее, только настоящее у меня и есть. У каждого из нас. И я люблю его, понимаешь? Я и так до праха боюсь всё это потерять, дышать иногда боюсь — вдруг испорчу такое волшебное "сейчас"… А ты говоришь: бросить всё, отправиться в путешествия. Как такое можно бросить? — я прикусила губу. — Ты… Ты понимаешь, о чем я говорю?

Лиссай, не моргая, кивнул. В густом тумане, ткущемся меж миров, принц был похож на ангела с выцветшей фрески.

— Да, — тихо сказал он. — Я понимаю. Я и не знал, что тоже чувствую так.

Он сделал шаг вперед, позволив двери чуть прикрыться, сжать нас на границе тумана, наклонился и что-то прошептал, щекотнув рыжими волосами по моим глазам.

— Лис, я не слышу этим ухом, — напомнила я.

— Я знаю, — сказал принц.

И тотчас тайна, что хочет быть разгаданной, сгустила воздух до воды. Тронь — и пойдут круги. За рябью будет сложно видеть мир…

А потому, замявшись, я решила оставить секрет безмятежным.