Тени за холмами

Королева прошуршала, как кисть черемухи, и в каждом отблеске солнца на её платье играла улыбка. Волосы Аутурни волнами серебра скатывались вдоль высоких скул, обнимали покатые плечи, широко разливались у талии — на контрасте, там, где тоненькую королеву стягивал корсет. Завитки волос обрывались у спрятанных — но наверняка острых — колен.

И если чем-то и была Аутурни похожа на Лиссая — своего младшего сына — то этим: колкой и удлиненной грацией пальцев, запястий, локтей. И, конечно, глаза — всё те же глаза, зеленые озёра со всполохами янтаря, будто Лес, отраженный в воде; Лес, в котором всё не как у людей, вверх ногами, вверх тормашками; всё обыденное нас смутит, всё нереальное — предвосхищаем…

Я почувствовала, как сладко и зыбко живётся на свете им — посланцам красоты. Каково оно: каждое утро смотреть в зеркало и видеть там это эфемерное создание? Легко свихнуться от возложенной ответственности!

— Ваше Величество, — Полынь скупо поклонился.

— Господин Полынь, наконец-то, — раздраженно бросила Аутурни. — Сколько можно?

И, как по волшебству, от этих искривленных губ вся красота её ушла…

— Вы целое утро меня игнорировали, — почти выплюнула королева.

Полынь промолчал в ответ на упрёк. Гвардеец поспешил смыться — у стражей чуйка на плохое настроение монархов.

Я старательно прикидывалась мебелью.

Вдруг анонимный Ходящий сделал шаг к недовольной королеве:

— Ваше Величество… — гладкая маска скрывала лицо этого самоубийцы, — Господин Внемлющий сообщил, что вы пригласили его участвовать в расследовании. Вы не изволите передумать? Теневой департамент уже взялся за дело, и привлечение сотрудников из других ведомств не имеет смысла, поэтому…

— Господин Полынь врёт, — отрезала королева и заправила прядку волос за ухо — белое, как ракушка Шепчущего моря.

Ходящий запнулся. Полынь удивленно вздёрнул бровь. Я, наконец, сумела спрятаться за высокую спинку кресла: появился шанс пережить эту встречу незамеченной.

Аутурни сощурила свои великолепные глаза на куратора:

— Я не прошу вас расследовать дело Вира. Я прошу вас уделить необходимое внимание моей безопасности.

Полынь моргнул:

— Уточните, пожалуйста.

— Я хочу, чтобы вплоть до поимки террориста вы были подле меня. Как телохранитель. Когда я одна, разумеется. При людях не стоит.

— М-м-м… — протянул Полынь, — Я полагаю, королевская гвардия, специально обученная для охраны Дома Ищущих, справится с задачей лучше.

— А я хочу, чтобы этим занялись вы, — Аутурни сложила руки на груди. — Если вам перестали нравится условия нашего контракта — можем расторгнуть его, — продолжила она, пожимая плечиком. И взглядом повела по Залу Совета. Наткнулась на меня. Сморщилась, как при встрече с гнильцой.

Полынь нахмурился. Расторгать контракт — отнюдь не в его интересах, ведь как только Ловчий перестанет работать на королеву, она прикажет лишить его запредельных Умений.

— Выше Величество, при всём уважении, как мне совмещать ваше задание с моей постоянной работой в Ведомстве?

— Не знаю. Придумайте что-нибудь! Какое-то время можно обойтись и без ночных смен.

Полынь по-птичьи наклонил голову…

Королева ослепительно улыбнулась:

— Одна я бываю только ночью. Напишите, откуда слуги могут забрать ваши вещи. Комнату для вас уже подготовили. Встретимся вечером, господин Полынь.

И она ушуршала обратно, как ни в чем не бывало.

— У вас есть пять секунд, чтобы покинуть моё место преступления, — удовлетворенно заявил Ходящий.

Я поплелась к выходу, по дороге подцепив под локоть оцепеневшего куратора. Стоило нам переступить порог, как Ходящий буркнул заклятье: двери в Зал с грохотом захлопнулись, прищемив полу моей летяги.

— Железнолицый козлина, — проворчала я, с осторожностью выдергивая лазурный шелк.

Полынь не двигался.

— Эй, ну ты чего? — я подергала куратора за рукав. — Ну подумаешь, королева ведет себя, как… э-э-э… Кхм. Ты запирайся на ночь — и всё нормально будет.

Куратор окинул меня мрачным взором. Мы тихо побрели прочь.

За стрельчатыми окнами Репейного коридора переменялась беспокойная шолоховская весна. Облака, похожие на обрывки неудач, набежали с юга, заполонив небосвод. Их сероватые ошметки полошились под недоверчивым весенним солнцем, и, соразмерно этой панике, коридор то темнел,

то светлел,

то снова темнел,

наполняясь таинственным холодком неизвестности…

— Как я докатился до такой жизни, Тинави? — наконец, сказал Ловчий. — Вот просто: как?

— Как шарик — по наклонной, — пыхтела я, потому что коридор стал резко забирать вверх, — Учитывая, что этот прахов дворец построен по диагонали, любой бы докатился.

Полынь молча тряхнул головой. Колокольчики в волосах печально звякнули.

— Пусть тебя утешает, что для любого падения нужно сначала набрать высоту. И тут ты преуспел, — смилостивилась я. — Неудачи лишь оттеняют величие.

Полынь все еще молчал.

Я похлопала его по спине:

— Ну, и… Это было ожидаемо. Ты вообще видел ее фаворитов? Они все как твоя топорная копия. Не дотягивают, конечно. Ой, не дотягивают. Мизинца не стоят! Но тенденция очевидна.