Тени за холмами

— Вот только беда… — улыбнулся куратор, — У меня есть бумага с просьбой королевы. И королеву, если надо, я сейчас вам приведу. А вы желание Сайнора никак не подтвердите: он уже идет к послам, приносить свои глубочайшие извинения королю Асерина за произошедшее. И очень важно, чтобы его извинение дошло до монарха быстрее, чем сплетни. А то, знаете, разрыв союза, война, все дела… Нет, Сайнора сейчас нельзя отвлекать, — покачал головой Полынь. — Думаю, он и так вами очень недоволен.

Ходящий сжал кулаки. Второе за пять минут напоминание о профессиональных провалах — это неприятно.

Меж тем, Полынь сплел свободной рукой знак отмены: магическая стена перед нами стыдливо растворилась.

— Ждем госпожу Страждущую у нас через два часа, — прорычал Ходящий нам вслед, а мы уже двумя тенями бежали вниз. — Попортите нам свидетеля — мы вас уничтожим.

Полынь фыркнул и, обернувшись, весело помахал теневику.

* * *

Когда мы оказались на улице, я решила все-таки подать голос. Он полнился сомнением:

— Полынь, а скажи пожалуйста, что это сейчас было? Я почти договорилась о том, чтобы мы вместе вели дело Вира! Зачем нагнетать?

— Будем наедине — объясню, — тихо сказал куратор, продолжая упорно тащить меня прочь от часовни — сквозь уже собравшуюся толпу из газетчиков, зевак, стражей, лекарей, осматривающих гостей мессы, и всего того пёстрого безобразия, что мгновенно вырастает после любого происшествия…

Толпа, которая появляется будто из ниоткуда. И исчезает — в никуда.

Однажды Карл сказал мне, что во Внешнем Мире он дружил с мечтателем, который верил, что это всегда одна и та же толпа. Не люди, а некая призрачная масса из иного измерения, которую притягивает смесь боли, страха и жажды крови.

Но наша толпа была точно настоящей. Живой.

По-шолоховски говорливой. По пути я услышала несколько удивительных теорий о случившемся в капелле… Начиная от того, что архиепископа сразил небесный гром за плохую проповедь и заканчивая тем, что это вообще был не архиепископ, а хранитель Рэндом, джокер, прикинувшийся человеком и совершивший псевдо-самоубийство и тотчас оживший на глазах прихожан, чтобы снова взрастить в столице интерес к религии…

А что — неплохо. Рэндом вполне мог бы так сделать. Он абсолютный псих, и мысли его неисповедимы. Когда доведётся увидеться — предложу ему идею.

Еще одно доказательство того, что наша толпа была настоящей: в ней обнаружились знакомые лица.

Например, Эрвин Боу, который вдруг выступил откуда-то сбоку аллеи.

Священник молитвенно сложил руки лодочкой и коснулся лба.

— Госпожа Тинави… — грустно протянул он. Глаза его полнились вселенской тоской.

— Я выучила урок про обещания, которые нельзя давать, — вздохнула я.

— Архиепископ жив — и это главное. Я другое хотел сказать…

— Я завтра займусь вашими культистами! — поспешила уверить я, сгорая от стыда.

Полынь вздёрнул брови, явно удивленный тому, сколько не касающихся его тем мы можем обсудить с Эрвином Боу. И тотчас, спохватившись, что все еще использует меня в качестве своеобразной собачки подмышкой, дал мне немного личной свободы, отцепившись и отойдя.

Стало как-то холодно на ветру.

— Да нет… — печально сказал Эрвин Боу. — Я вот к чему: пока капеллу будут ремонтировать, меня переведут в храм Светлейшей Селесты. И я вас по-человечески прошу, Тинави, — священник прижал руку к сердцу, — Вы можете, пожалуйста, туда не заходить? Вообще? Ведь один раз случайность, но два — тенденция[1]…

Полынь прыснул. Я уткнулась взглядом в землю.

— Конечно, Эрвин, — промямлила я.

Священник привычно благословил меня на прощанье.

Мы продолжили путь на мой спонтанный «допрос».

[1] Эрвин имеет ввиду события в мае прошлого года, когда из-за меня произошли некоторые разрушения на предыдущем месте его работы.

* * *

— Итак. У нас осталось полтора часа до твоего визита в Теневой департамент, — Полынь плюхнулся на пол, скрестив ноги, и выставил таймер на своём огромном часовом медальоне.

Ловчий достал из-под кровати маленькую потрепанную книжечку, сосредоточенно её полистал и, найдя нужную страницу, протянул мне.

— Ты должна выучить это наизусть, Тинави.

Я посмотрела на предложенный текст и тотчас перевела взгляд обратно на куратора.

— Ты дал мне заклинания, Полынь.

— Именно, — он нахмурился. — Потому что ты просто с дуба рухнула — жать руку Ходящему, договариваться о союзе! За каким пеплом, а?

Он смотрел на меня очень возмущенно, этот давно знакомый и всё равно загадочный Полынь. И выглядел весьма величественно, даром что он сидел на полу, а я стояла во весь рост посреди крохотной дворцовой комнатки (вон та дверь в углу ведет в покои королевы; ага, та, что подперта табуреткой).

Я со вздохом опустилась на кровать. Чтобы сесть, мне пришлось подвинуть иджикаянскую мумию, гордо лежавшую на постели то ли на правах дорогой гостьи, то ли на роли стража: зуб даю, в отсутствии Полыни любопытные фрейлины порываются облазить эту комнату — ведь так интересно, что из себя представляет новоявленный фаворит Аутурни!… Но мумия прохода не дает. Вон как скалится.