Тени за рекой

Нет, уперлась, сама хочет на лодку посмотреть, маслом, говорит, намажу, в сухой комнате повешу, буду коренья в ней хранить и листья, чтоб вкусно пахла. Не хочу, говорит, в обычной лодке на тот берег плыть, уж больно от черных ветвей дух тяжелый, а я девушка красивая, мне и оправа красивая нужна…

А сама все смеется, зубами сверкает, глазами сердце щекочет. Чем хочешь заплачу, шепчет, у меня волосы мягкие, бедра горячие, а за что ты мне лодку раньше времени сделал – моему мужу знать не надо. Заглянул ей в глаза – а там тоска пополам с огнем плещется. Зажмурился я от страха, ум комочком в животе свернулся, телу говорит – что хочешь делай, а меня здесь нет…

Вот хожу теперь по берегу, черную лозу режу, от людей прячусь – спросят, зачем, как отвечу? Никто в селе не помер, никого на за реку отправлять не надо, скажут, с ума сошел лодочник, тени раньше времени зовет. Чую – не к добру это все, да закрутила меня девка, обещала, как лодку сделаю, снова прийти, – кто ж откажется?

Кобард

Спустился к реке сети проверить – и что же? Личи моя дальней тропой идет, черную лодку на спине тащит, шатается, как веточка под дождем. Тропа к берегу чуть ниже выходит, по ней ходят редко – только когда провожают кого. Там последним лодкам отчаливать удобно – теченье подхватит, покрутит, да к тому берегу и прибьет. И зачем Личи по этой тропе ходить, да еще с лодкой? Совсем ветер в голове разгулялся!

Я по бережку, да по воде, ноги промочил, в тине измазался, спешу к жене, кричу – что ж ты делаешь! А Личи в ответ только волосами встряхнула, как всегда, когда спорить собирается. Я кричу, ругаюсь, а она лодку на воду спускает…

Добежал – а Личи уже в лодке стоит. Присмотрелся – лодка последняя, по всем правилам сделана. У меня от страха язык отнялся. На том берегу туман над самой рекой, да такой густой, что за ним деревьев не видно – только корни в воде полощутся. Туман щупальца тянет, клочки от него отрываются, в тень складываются. Я руками лицо закрыл – нельзя человеку смотреть, как тень через реку плывет, не положено людям такое видеть… Личи говорю – отвернись, глупая женщина, вылези из лодки, может и обойдется!

А она смеется! Открой глаза, говорит, открой глаза, посмотри на меня последний раз, любимый. Помоги мне в последний раз. Оттолкни лодку – пусть меня на тот берег несет. Так твоя мама захотела, ты же сын добрый, послушный, оттолкни лодку!

Посмотрел я на Личи – как она стоит в лодке, смеется, и волосы вьются, будто на ветру – а ветра-то и нет. Посмотрел на реку – а по воде тень Личина плывет, вроде и туман, а вроде как и Личи. Вздохнул глубоко – в грудь холодный воздух ворвался, соленый, нездешний.

А Личи глазами сверкает, ну же, говорит, толкай! Я в борт уперся, все силы напряг – пошла лодка, подхватило ее течением. А я тут же на берегу упал. Хочу от ветра укрыться – а не могу, сил нет на ноги встать. Хочу глаза закрыть – а не могу, смотрят глаза, меня не спрашивают. Смотрят, как Личи на середину реки выплывает. Смотрят, как руки к тени тянет, а тень – к Личи. Смотрят – обнимает Личи тень, как будто сестру встретила… А чужими местами все слаще пахнет, ветер все сильнее, закрутил лодку, подхватил и вниз по реке погнал, не дал течению к тому берегу прибить. Так и уплыла лодка черная, последняя, а в ней Личи нет – только тень ее, и тени нет – только Личи, живая, настоящая. Уплыла в чужие места, где лес не растет, небо не закрывает, где не болотом пахнет, а сухими травами…

Посмотрел я на тот берег, на туман между деревьями, на скользкие корни. Лицо в ладони сунул и заплакал. От рук жабьим мясом несет, мертвой рыбой.

Лодочник

Совсем разум растеряли в этой семье. Только Личи лодку сделал, прибегает муж ее. Ну, думаю, близка моя тень, – узнал. Девки третий день не видать, сейчас и меня вслед отправят. Подхватил полено покрепче, дверь открыл. А Кобард веселый, глаза блестят – как будто от жены ветра набрался.

И что бы вы думали? Лодку хотел! Точь-в-точь как жена его – сделай мне лодку да сделай, хочу, мол, маслом пахучим намазать, чтобы вонь черных веток отбить.

Самой лучшей рыбой заплатить обещал, все торопил. Куда, спрашиваю, спешишь, на тот берег захотелось? Не живется тебе? А он – в слезы. Ну, думаю, крепко Кобарду досталось. Налил браги, за стол усадил – и ему успокоиться, и мне с живым человеком поговорить. Первый-то ковш Кобард проплакал, на втором – задумчивый стал, а на третьем – взял да и рассказал все – и как Личи с тенью обнялась, и как лодку вниз по реке утащило. И что задумал – тоже рассказал.

Я вам скажу – это, конечно, ему ветер из жениной головы надул. Никогда такого не было, чтобы люди вниз по реке плавали – места там чужие, страшные. Да только Кобарду что ни говори – а он уже решился. Хороший человек, хоть и без ума, да и рыбы хочется, – сделаю ему лодку.

Кан