Однако вблизи оказалось, что лесенка частично осыпалась, ступеньки, вытесанные прямо в камне, разрушились, поэтому нам пришлось карабкаться с использованием страховочного каната. Восхождение заняло больше времени, чем я рассчитывал. Маяк тоже выглядел пустынным. Но ведь кто-то же его построил? Кто? Колдун? Тот самый Синий пятикнижник? Или Поваренок, если он вообще существовал? Не то что бы я не верил словам Антона, но ведь они так и не увидели на острове ни одной живой души… если не считать крыс, восставших из мертвых. Неважно. Главное, что я наконец встречу Хриз!
Но когда мы взобрались на утес, то увидели, что «Синеглазый Ангел» уже успел пришвартоваться к полуразрушенному причалу. Но как?!? Ведь он только-только появился на горизонте, когда мы были возле острова.
— Что делать будем? — спросил Велька, отнимая подзорную трубу от глаз.
— Спускаться, — мрачно ответил я, досадуя на себя.
Как я мог забыть про эту клятую паровую машину, которая давала скорость ее кораблю?.. Опередить прямо под носом, нагло оттереть в сторону и пролезть без очереди! Как это в стиле Хриз…
Берег встретил нас тишиной. Казалось, что даже шум волн доносится как сквозь вату. «Синеглазый Ангел» покачивался, из длинной кормовой трубы вился белый дымок, паруса беспомощно висели на реях. Но людей видно не было. Я шел первым, за мной следовали матросы, держа оружие наизготовку. Тишина действовала угнетающе. Нервы были натянуты до предела. Если Хриз задумала очередную пакость, то я ее придушу!.. Спокойно. Надо идти спокойно. Не бежать.
Но я не выдержал и рысью припустил к кораблю. Чем ближе, тем страшнее становилось. Слишком тихо! Мертвая тишина!
— ХРИЗ! — заорал я, взлетая по подгнившим ступенькам на причал. — Где ты?
Молчание. Легкое поскрипывание. Странный сладковатый запах. В прозрачной воде вырисовывался смутный силуэт давно погребенного корабля. Тот самый «Горбун», везший проклятое золото. Меня догнал запыхавшийся Велька.
— Фрон, что-то тут не то… Гляньте!.. Это ведь…
Он осекся, указывая себе под ноги. Я посмотрел и ощутил лишь слабый укол ужаса. Причал был склизким от водорослей, но он не прогнил, ведь человеческие кости, из которых он был сложен, не гниют. Морская вода и ветер выбеливают их и закаляют.
Я оттолкнул Вельку и ринулся по перекинутому мостику вглубь «Синеглазого Ангела». За мной последовали и остальные. Через полчаса, обшарив корабль и берег, мы были вынуждены признать, что Хриз и команда бесследно исчезли. Вместе с ними исчезли и двенадцать бочонков с порохом.
ГЛАВА 18. Хризокола
Остров появился вдалеке, как будто вынырнув из тумана небытия. Я вцепилась в перила и застыла, вглядываясь в узкую полоску земли на горизонте. Мое последнее путешествие подходило к концу. Капитан Кинтаро, стоявший рядом, негромко выругался и отнял подзорную трубу от глаз:
— Кажется, нас опередили.
— Кто?
— Не знаю. Не уверен. Кажется, корабль. А если… если это корабль Поваренка?
— Не пори чушь! — резко ответила я и перегнулась за борт, исторгнув голодную желчь из пустого желудка. — А хоть бы и он! Плевать! Запускай свою паровую машину! Я и так ждала слишком долго.
Морская болезнь вконец измучила меня. Уж лучше встретиться со всеми демонами мира, чем еще несколько часов терпеть это изматывающее плавное покачивание на волнах, от которого кружится голова, желудок скручивается в узел, к горлу подкатывает тошнота, а рядом…
— Ты слабачка. Не моя.
— Заткнись!.. — простонала я, сползая на палубу и сворачиваясь клубком.
Ее тень упала на меня, заслонив свет, хотя это и было невозможно. У мары нет тела, чтобы создавать тень. Хризолит Проклятая смотрела на меня, поджав губы.
— Не моя кровь. Самозванка, — торжественно изрекла она и скрестила руки на груди, устремив взгляд вдаль.
В глазах темнело, но я ухитрилась выгнуть ногу и пнуть… пустоту.
— А ты самодурка!..
— Какая из тебя северная воительница? Плавать не умеешь, воды и грозы боишься, холода не выносишь, — принялась перечислять паскудная мара, — морской болезнью страдаешь, память дырявая, лоно бесплодное…
Она на мгновение умолкла, как будто вспоминая, что еще мне предъявить, а потом ее грубое, словно высеченное из глыбы льда лицо просияло:
— Подстилка церковная!..
Это стало последней каплей. Я собрала последние силы и, цепляясь за перила, встала на ноги.
— Зато я жива!.. — прошипела я. — А что осталось от тебя? Ни-че-го! Даже могилы нет! Сгину я — исчезнешь и ты!
Она улыбнулась и покачала головой. Ее коротко остриженные ярко-рыжие волосы качнулись и вспыхнули на солнце.
— Ты уже мертва. Тебя нет.