Тени забытых болот

— Вольно, — хмыкнул офицер. — Вас не видать, не слыхать.

— Товарищ подполковник… — начал было Николай, но тот остановил его жестом руки.

— Ладно. Понимаю, у вас сейчас работа не легче, чем в разведке, поэтому решил сам зайти. Пойдемте, прогуляемся к вам, я посмотрю на ваше житье-бытье. Ну и вы мне расскажете что-нибудь.

— Да, конечно, — согласился майор. — Идемте.

— Не поверите, — усмехнулся Кочетов, — больше часа вас ждал, хотя знал, что рано вы отсюда не выйдете. Уже и Шишкин убежал, а вы все там сидели.

— Да, работа здесь такая, — ответил Василий.

— Еще не всех бандитов и воришек переловили? — весело спросил офицер.

В его веселости была какая-то наигранность — капитан это чувствовал. Обычно люди ведут себя так, когда хотят скрыть что-то и сделать вид, что все хорошо. Скорее всего, Кочетов хочет им что-то рассказать или сообщить. И новости, возможно, окажутся не слишком приятными.

— Почти всех.

— Тоже хорошо. Ладно, товарищи, идемте. На месте поболтаем.

Глава 4

До дома, где квартировались офицеры СМЕРШа, они дошли молча. Коновалов чувствовал, что Кочетов пришел не просто так их проведать. Наверняка у него что-то есть для них. Какая-нибудь новость или информация. Примерно о том же самом думал и Рябцев. Но по дороге они ни о чем спрашивать не стали — понимали, что офицер хочет поговорить с ними без лишних глаз и ушей.

Николай открыл дверь, и они шагнули в темноту прихожей.

— Мы хозяйку не разбудим? — шепотом спросил подполковник, оглядываясь вокруг.

— Нет, — прошептал в ответ майор. — Она наверняка уже спит.

Скорее всего, так оно и было — из комнаты, в которой обитала Сорокина, не доносилось ни звука, да и отблесков света не было. Офицеры втроем прошли на кухню. Василий зажег керосиновую лампу и спросил:

— Может, чаю?

— Нет, спасибо, — покачал головой Кочетов и сел за стол. Офицеры расположились напротив.

Подполковник свернул самокрутку и закурил. Николай поставил на стол жестяную банку, служившую пепельницей, и прикрыл дверь. Хотя вряд ли их кто-то подслушивал.

— Еще одна передача была, — коротко сообщил он.

— Когда? — привстал Коновалов.

— Сегодня. Часа три назад. Как раз на закате вышли, так что мы пока даже не ездили — какой толк в потемках искать. Опять на новом месте.

— Понятное дело. Они же не дураки, чтобы в одно и то же место два раза приходить.

— Но завтра надо будет съездить.

— Я поеду и лично все осмотрю, — сообщил Николай. — Василий дежурит.

— Хорошо. Заодно и по остальным точкам пройдешься. А теперь, орлы, рассказывайте о ваших успехах.

— Пока похвастаться нечем, — сказал Рябцев.

— Совсем? — приподнял брови подполковник.

— На самом деле не совсем, — ответил майор. — По некоторым сведениям, разведгруппу прячет некто Пан.

— Пан? Кто такой?

— Мы о нем знаем очень мало. Во время оккупации служил немцам в Минске. Предположительно, в СС или гестапо, поскольку, по словам очевидца, ходил в форме, но не вермахта. Когда оккупантов вышибли, перебрался сюда, в Липень. Наиболее вероятно, что живет по чужим документам. Здесь имеет дело с преступным миром — скупает краденые вещи у бандитов. И, возможно, именно он и прикрывает вражескую группу. Скорее всего, он и есть тот, кого мы ищем.

— Значит, Пан, — медленно произнес Кочетов и сделал глубокую затяжку. — Это фамилия или псевдоним?

— Псевдоним. Наверно, сам придумал.

— Возможно. А что за очевидец его опознал?

— Бывший полицай Гордеев, из местных, то есть из Липеня. Рассказал, что видел этого Пана в Минске, в немецкой форме.

— Ну, да, явно не поносить у немцев одолжил, — язвительно проговорил подполковник. — Что пока о нем известно? Ну, кроме службы. Внешность, приметы?

— Вот здесь глухо, — развел руками Николай. — Относительно молодой, то есть лет от тридцати до сорока примерно, волосы русые, обычного телосложения и среднего роста.

— Да, не разбежишься. Обычный среднестатистический гражданин. Ни родинок, ни бородавок, ни шрамов, ни татуировок?

Майор покачал головой.

— Мы с Василием допрашивали этого полицая, Гордеева. С его слов, он Пана видел всего два раза. Первый — тогда, в Минске, второй раз — когда вместе с главарем банды возил ему краденое на продажу. И об этом рассказал только он.

— Да, негусто, — вздохнул подполковник и затушил окурок в жестяной банке, служившей пепельницей.

— Вот еще что, — подал голос Василий. — Этот Пан хорошо говорит по-русски, без акцента.

— И что?

— Да мы сначала подумали, что он поляк. А полицай вообще его за немца принял, потому что с немцами он говорит на чистом немецком, а с Потапом — главарем банды — по-русски и, повторюсь, без всякого акцента. Возможно, что Пан и есть немец, только обрусевший. Из Прибалтики или с Поволжья.