Тени заезжего балагана

Но рассмотреть эту сцену внимательнее Уми так и не смогла: они с каннуси повернули за угол сгоревшего храма, и домик священника скрылся из виду.

– Что вы надеетесь отыскать здесь? – спросила она у старика. Очевидно было, что от здания храма ничего не осталось, но каннуси почему-то привёл их именно сюда.

– Для начала я хочу понять, что здесь произошло, – глухо ответил старик. – Этот пожар, как и судьба, постигшая святилище Речного Покоя, – не просто случайность.

Уми вспомнились слова Сана о том, что пожар – дело рук колдуна.

«О Владыка, во что же я ввязалась?» – подумала Уми. Но отступать было поздно. Проклятая метка на предплечье вновь начала неприятно зудеть: весь вечер она не давала о себе знать, и вот снова-здорово!

Стараясь не привлекать к себе внимания, Уми несколько раз пошлёпала себя по руке – ровно по тому месту, где под рукавом скрывалась странная отметина. Это помогло: зуд стал гораздо слабее, а Дзиэн, похоже, был так сосредоточен на своих делах, что ничего не заметил.

– Как печально видеть упадок там, где ещё совсем недавно кипела жизнь, – сокрушённо покачал головой Дзиэн, оглядевшись вокруг.

– Вам доводилось бывать здесь раньше?

– Да. Святилище Поющих Сверчков считалось одним из самых старейших во всём Ганрю, а здешний каннуси Кодо был моим другом. Теперь же я не чувствую биения его жизненной силы: похоже, брат Кодо оставил этот мир раньше отведённого ему срока…

– Я соболезную вашей утрате, почтенный каннуси, – Уми сложила ладони на уровне груди и поклонилась старику.

– Мы должным образом почтим память Кодо, если отыщем того, кто всё это устроил, – в голосе старика неожиданно зазвенела сталь, и Уми показалось на миг, как вокруг каннуси вспыхнула синяя аура, словно его вдруг охватило колдовское пламя. Это зрелище немного испугало Уми, но в то же время настолько заворожило, что ей с трудом удалось отвести взгляд.

Старик же наклонился и зачерпнул горсть земли. Смешанная с пеплом, она осыпалась сквозь его неплотно сжатый кулак, травинки торчали сквозь пальцы в разные стороны. Каннуси приложил кулак с землёй к уху и прикрыл глаза.

– Что вы делаете? – не выдержав, спросила Уми.

– Это святилище стояло на земле, – последовал невозмутимый ответ. – А земля, дочь моя, как и вода, помнит всё.

С этими словами Дзиэн поставил фонарик на землю, резко воткнул свой посох в землю, а ту горсть, что была зажата у него в кулаке, подбросил вверх. Несмотря на ожидания Уми, земля не осыпалась им на головы, а словно застыла в воздухе. Каннуси Дзиэн прикрыл глаза, и из-под его опущенных век Уми увидела проблеск синевы.

«Он колдует!» – догадалась она. – «Сохрани Владыка мою душу, он колдует!»

Прежде Уми ни разу не доводилось видеть, как совершается колдовство, и потому она, как и просил её Дзиэн, во все глаза смотрела на то, что происходило вокруг, стараясь ничего не упустить.

– О, Тсути-я, яви нам всё, что ты видела! – нараспев произнёс Дзиэн.

Уми почувствовала, как земля под её ногами содрогнулась. Она принялась испуганно озираться вокруг: не заметили ли чего те, кто был в домике священника? Но гул голосов, долетавших до того места, где стояли они с Дзиэном, оставался всё таким же ровным и невозмутимым, как и раньше.

«Значит, они не чувствуют», – сообразила она. – «Даже не догадываются, что сейчас происходит рядом с ними…»

– Смотри, Уми, смотри внимательно, – велел каннуси Дзиэн. – Запомни всё, что земля покажет тебе…

Повинуясь воле Дзиэна, который всё ещё что-то напевал себе под нос, из-под земли начали одна за другой вырастать призрачные тени.

Вот появилось главное здание храма – то, каким оно было до пожара.

Вот, потушив на алтаре все свечи и закрыв на навесной замок двустворчатые двери, ушёл послушник.

Вот из-за священного дерева сакаки показался какой-то человек, скрывающий своё лицо под платком. Он сломал замок одним лишь взмахом руки, и отчего-то лишь от одного взгляда на бледную тень этого человека Уми почувствовала, как у неё по спине пробежал холодок. Похожее чувство её охватило на набережной, когда какой-то незнакомый дух наслал на неё наваждение.

Похоже, с помощью колдовства Дзиэн показывал всё то, что видела земля. Глаза старика были плотно сомкнуты: видимо, колдовство требовало его полной концентрации. Теперь Уми поняла, зачем ему потребовалась её помощь, и потому сосредоточилась на видении с куда большим усердием.

Взломщик тем временем зашёл в храм и принялся осматриваться. Он некоторое время бродил внутри, рассматривая содержимое небольших ларчиков, стоявших вдоль стен. Особенно пристальному осмотру взломщик подверг резьбу на стенах и потолке храма.

Но его проникновение в святая святых всё же не осталось незамеченным: к взломщику подошёл старик – должно быть, тот самый каннуси Кодо, о котором говорил Дзиэн. Какое-то время они просто разговаривали, но о чём, теперь оставалось лишь гадать – в видении, которое показывала земля, не было слышно ни единого звука.