Тени заезжего балагана

Сразу после из-за священного дерева сакаки показался какой-то человек, скрывающий своё лицо под платком. Он сломал замок единственным взмахом руки, и отчего-то от одного лишь взгляда на бледную тень этого человека по спине Уми пробежал холодок. Точно такое же ощущение чуждого присутствия охватило её на набережной, когда она только услышала звон пожарного колокола…

С помощью колдовства Дзиэна земля показывала всё, что видела. Глаза старика были плотно сомкнуты: видимо, магия требовала его полной концентрации. Теперь Уми поняла, зачем каннуси потребовалась её помощь, и потому сосредоточилась на видении с куда большим усердием.

Взломщик тем временем зашёл в храм. Он некоторое время бродил внутри, рассматривая содержимое небольших ларчиков, стоявших вдоль стен. Особенно пристальному осмотру взломщик подверг резьбу на стенах и потолке храма.

Но его проникновение в храм всё же не осталось незамеченным. К взломщику подошёл старик – должно быть, тот самый каннуси Кодо, о котором говорил Дзиэн. Какое-то время они просто разговаривали, но о чём, теперь оставалось лишь гадать – в видении, которое показывала земля, не было слышно ни единого звука.

Вдруг взломщик схватил каннуси за грудки и отбросил в сторону так легко, словно то был не живой человек из плоти и крови, а лёгкая бумажная кукла.

Не успел старик подняться на ноги, как взломщик выпустил каких-то насекомых из клетки, притороченной к поясу. Приглядевшись внимательнее, Уми поняла – то были бабочки. С их крыльев на стены перебросилось пламя, и вскоре святилище было полностью охвачено огнём.

Колдун же вышел наружу – похоже, пламя не причинило ему никакого вреда, – даже и не подумав прихватить с собой священника. Теперь Уми порадовалась, что в видении не было слышно звуков. Но, должно быть, старик всё-таки кричал, потому как навстречу взломщику кинулся послушник, которому на вид было не больше тринадцати.

Но взломщик ловко увернулся от нападения и стегнул мальчика невесть откуда взявшейся цепью. Она была словно живая: куда бы ни бежал мальчик, цепь всюду нагоняла его.

Вдруг взломщик замер: похоже, платок на его лице был завязан некрепко и потому упал. В этот миг послушник как раз оглянулся на него, и взломщик стегнул мальчика цепью прямо по лицу. Послушник упал и больше не шевелился, а взломщик поднял упавший на землю платок, снова повязал его на лицо и принялся спокойно дожидаться, пока догорит пламя. Затем он окинул взглядом обгоревшие обломки, словно искал что-то. Другие послушники тем временем оттащили своего пострадавшего товарища в сторону, но взломщик не удостоил их и взглядом…

Каннуси Дзиэн вдруг застонал и пошатнулся. Должно быть, колдовство отняло у него много сил. Уми едва успела подбежать к нему и удержать за плечи.

Неожиданно под другую руку старика подхватил кто-то ещё. Уми посмотрела на так вовремя подоспевшего помощника и встретилась с изумлённым взглядом Ямады.

– Теперь ясно, откуда исходила такая сила, – проговорил Ямада, окинув взглядом последние синеватые искры, всё ещё мерцавшие в воздухе даже после того, как истаяло видение. – Но вы-то что здесь делаете, молодая госпожа Хаяси?

– Я помогала почтеннейшему.

Старик закивал, подтверждая её слова. Он всё ещё нетвёрдо держался на ногах, и потому Ямада помог ему дойти до ближайшего дерева. Опустившись на землю, Дзиэн тяжело прислонился к стволу.

Про фонарик, похоже, старик напрочь забыл, и поэтому Уми подняла его, отряхнула от земли и пепла, которым чуть занесло бумажные бока ёкая. На сей раз дух не стал противиться, когда Уми взяла его в руки, а, наоборот, довольно закряхтел, словно ему было приятно её внимание. Своей переменчивостью ёкаи напоминали людей: чем дольше Уми общалась и с теми, и с другими, тем меньше между ними она замечала разницы…

Сняв с пояса флягу, вырезанную из тыквы-горлянки, Ямада дал Дзиэну напиться.

– М-да, совсем плох я стал, – посетовал Дзиэн, утирая рот рукавом своего белого одеяния. Похоже, ему и впрямь стало значительно лучше, потому как он внимательнее вгляделся в Ямаду. – Я чувствую на тебе отпечаток знакомой силы. Скажи, не учился ли ты у светлейшего Гёки, да сбережёт его душу Милосердный Владыка?

– Откуда вы знаете учителя? – от волнения голос Ямады стал ещё ниже. Уми с удивлением посмотрела на него: неужели одно лишь упоминание имени наставника могло повергнуть человека в такое изумление?

– Когда-то, как и ты, брат мой, я тоже постигал учение под началом Светлейшего, – со слабой улыбкой ответил старик. – Как радостно встретить в миру собрата по пути!

Ямада лишь низко поклонился Дзиэну в ответ. В неверном свете, исходившем от духа-фонарика, глаза его заблестели чуть ярче.

– О каком учении вы говорите? – спросила Уми.

– Простите, мы не можем ответить на этот вопрос, – покачал головой Ямада. – Непосвящённым не положено знать даже имя нашего учителя, и потому мы надеемся, что молодая госпожа сохранит эту тайну.

Уми кивнула, и на этом Ямада успокоился.