Тени заезжего балагана

У Рюити от напряжения свело челюсть: так крепко он сжал зубы. Этого им только не хватало! Какого демона императорские псы забыли здесь, в Ганрю? Их появление может поставить под угрозу всё дело!

Краем глаза Рюити увидел, как поднялась со своего места госпожа Тё. Она отложила трубку на низенький столик и одним быстрым движением поправила маску, чтобы полностью скрыть лицо.

В следующий миг патронесса выплыла из-за ширмы. Неподвижный бледный лик маски был обращён прямо на Нобору, отчего тот оробел ещё сильнее.

– Говори, – повторила госпожа Тё, и на этот раз даже Рюити стало не по себе от звучания её голоса: так рокочет полноводная река, которая вот-вот выйдет из берегов.

– О-они всё оцепили, не про-одохнуть, – продолжил Нобору. – С ними ка-акой-то большой начальник…

– А священники? – перебил его Рюити. – Прибыл ли в святилище кто-то из каннуси?

Нобору закивал.

– Был там о-один. Тот бо-ольшой начальник обра-ащался к нему как к ка-аннуси Дзиэну…

Глаза госпожи Тё засверкали чуть ярче: в них Рюити увидел неприкрытое торжество.

– Я уверена, что это он, – проговорила она. – Но мы должны знать наверняка. Нобору, глаз не спускай с этого старика. В каком он служит святилище, сколько раз в день принимает пищу и о чём говорит со своими прихожанами – к завтрашнему вечеру мы должны знать о нём всё, ты понял меня? Всё!

Госпожа Тё пришла в страшное волнение, и Нобору опасливо покосился на Рюити, словно вопрошая, что ему делать дальше. Расспрашивать помощника о мальчишке в присутствии патронессы было слишком рискованно. Рюити оставалось лишь уповать на то, чтобы тайная полиция не помешала Нобору довести начатое до конца.

Рюити махнул помощнику рукой, давая понять, что он может быть свободен. На лице Нобору отразилось облегчение, которое он и не пытался скрыть. Сопровождаемый всё ещё недовольной рябой Цуной, Нобору ушёл.

Когда они с патронессой снова остались наедине, Рюити тихо спросил:

– Вы знаете, кто мог натравить на нас тайную полицию?

В том, что её появление в Ганрю именно теперь оказалось не простым совпадением, Рюити нисколько не сомневался. Вот только слишком много препон им стали учинять то якудза, то теперь и тайная полиция… Рюити даже думать не хотелось, кто пополнит ряды их противников следующим.

– Догадываюсь, – сухо отрезала госпожа Тё.

Она отвернулась, собираясь снова скрыться за ширмой. Но, будто бы вспомнив о чём-то, патронесса замерла и проговорила:

– Завтра будь готов встречать гостей самостоятельно: я отлучусь по делам. Кажется, пришло время навестить градоправителя Ганрю.

Глава 11. Уми

Когда Уми следом за Ямадой и Дзиэном зашла в домик священника, заместитель главы тайной полиции спокойно пил чай. Лежавшее тут же тело, с головой накрытое простынёй, похоже, ничуть его не смущало. Должно быть, то был несчастный священник, который сгорел в храме. Почему же его не унесли? Уми не особо хорошо была знакома с погребальными обрядами, но одно знала точно: покойников следовало держать подальше от чужих глаз до самого дня сожжения – иначе быть беде.

Судя по выправке и двум мечам, которые покоились в ножнах и лежали подле правой руки, господин Ооно был военным, и поэтому, должно быть, видом мёртвого тела его было не пронять. Кисть левой руки у Ооно отсутствовала.

Полицейский, который привёл их, опустился на татами рядом с господином Ооно и что-то тихонько сказал ему. Тот окинул внимательным взглядом каждого из них, но дольше всех задержался на Ямаде. Привычная невозмутимость не изменила монаху: Уми заметила лишь, что он крепче стиснул кулаки, отчего костяшки пальцев совсем побелели. Опасается тайной полиции? Но, насколько Уми помнила, монахов и священников не касался запрет на использование колдовства. Значит, дело было в чём-то другом?

Но когда взгляд господина Ооно обратился на Уми, все мысли разом выпорхнули у неё из головы, словно вспугнутые с куста пичужки. Уми не выдержала и опустила голову. Таким тяжёлым и пронзительным оказался взгляд глубоко посаженных глаз господина Ооно, что на какой-то миг показалось, будто он может пробуравить её насквозь. А ходить с дырой во лбу до конца своих дней Уми точно не собиралась!

Эта дурная мысль отчего-то придала сил. К Уми постепенно возвращалась решимость, которая помогла справиться с накатившей тревогой. Она не колдунья, поэтому бояться и стыдиться ей нечего. Она всего лишь пыталась помочь каннуси Дзиэну добраться до истины.

Когда мандраж от первой встречи с тайной полицией чуть ослабел, Уми обратила внимание на того, кто сидел подле господина Ооно. Хотя человек этот и был более грузным и плотным, чем жилистый военный, он будто бы скрывался в тени Ооно. Мужчина поднял голову, и Уми смогла разглядеть его лицо. Она едва сумела сдержать изумлённый возглас: человеком этим оказался Ёрито́мо Окуму́ра, градоправитель Ганрю и названый дядюшка Уми.