Тени заезжего балагана

– Подготовь лошадь, – бросил охраннику отец, поднимаясь из-за стола. Заканчивать прерванную трапезу он не собирался, и даже Томоко, которая по обыкновению следила за тем, чтобы господин хорошо питался, на сей раз не сказала ему ни слова.

– И пошли кого-нибудь за Уэдой, – добавил отец. – Передай ему: если он не появится в особняке градоправителя в течение часа, то в таком случае может ко всем чертям угрёбывать из Ганрю, потому что клан Аосаки больше не примет его.

Уми замерла: отец никогда прежде не ругался в присутствии женщин. Не позволял он себе и отзываться дурно о своих подчинённых – выходит, слухи, доходившие до Уми в последнее время, не врали, и Ацуси Уэда и впрямь потерял доверие главы клана. Похоже, Ёсио вчера не просто так заговорил с ней о возможном усилении своего влияния в Аосаки-кай.

Любые перемены в клане могли повлечь за собой необратимые последствия. Могло статься, что добром Уэда не оставит своего поста заместителя главы клана Аосаки, и тогда миром дела будет уже не решить… Оставалось лишь надеяться, что отец не допустит, чтобы в клане произошёл раскол. Не хватало только перегрызть друг другу глотки! Не теперь, когда в городе появились таинственные колдуны, преследовавшие пока неясные, но оттого не менее опасные цели…

Даже когда тяжёлые шаги отца стихли в коридоре, в чайной продолжала висеть почти осязаемая тишина. Столь несвойственная Итиро Хаяси несдержанность выдавала всю степень охватившей его злости. Поэтому Уми даже заикаться не стала о том, что тоже хотела бы отправиться в особняк, чтобы попрощаться с дядюшкой до похорон, на которые должен был собраться без малого чуть ли не весь город. Лучше не попадаться сейчас отцу под горячую руку – иначе то, что Уми удалось избежать наказания за своё вчерашнее своеволие, может теперь выйти ей боком. Отец запросто сможет взять свои слова назад, и она просидит взаперти до самого Обона. Томоко тоже благоразумно сохраняла молчание – она знала привычки своего господина так же хорошо, как и его дочь.

Уми так и не смогла больше проглотить ни кусочка. Томоко тоже пребывала в большом расстройстве: она нервно мяла рукава кимоно и то и дело тяжело вздыхала.

– Раз ничего не просили, это не значит, что помощь не надобна, –бормотала себе под нос домоправительница. – С этими похоронами хлопот не оберёшься, уж я-то знаю – чего только стоит найти честного каннуси, который добросовестно проведёт обряд и не заломит цену!

– Так ты всё-таки собираешься отправиться в особняк?

– Конечно, собираюсь! – всплеснула руками Томоко и принялась убирать со стола, не дожидаясь слуг. – Господин Окумура не внял моим советам и так и не удосужился нанять приличного управляющего, так что в особняке сейчас наверняка полный кавардак…

Пропуская ворчание Томоко о недобросовестности прислуги мимо ушей, Уми принялась помогать домоправительнице, чтобы хоть как-то отвлечься от терзавших её горестных мыслей. Ещё вчера они с дядюшкой по чистой случайности встретились в святилище и разговаривали друг с другом, а сегодня его уже не было в живых.

Уми вдруг вспомнилось смутное предчувствие беды, охватившее её в комнатушке, где лежал убитый послушник. Предчувствие, будто бы ей больше никогда не удастся поговорить с дядюшкой и разузнать у него про балаган...

Миска с недоеденной порцией риса задрожала в руках Уми, и ей стоило немалых трудов взять себя в руки, пока Томоко ничего не заметила. Кажется, ей удалось нащупать нить, которая связывала все события, произошедшие в Ганрю за последние два дня. Владельцем балагана был колдун, и за поджогами святилищ и убийством каннуси тоже стоял человек, владевший магией. Уми готова была отдать палец на отсечение, что этот Рюити Араки и колдун-отступник были как-то связаны друг с другом. В конце концов до приезда балагана в Ганрю ничего подобного не происходило: никаких странных поджогов и смертей, никаких колдунов и их непонятной магии, в конце-то концов!..

Судорожный поток её мыслей прервало болезненное покалывание в правом предплечье. Уми украдкой задрала рукав: отметины на коже проступили чётче. Теперь она уже ясно видела – метка приобрела форму какого-то сложного иероглифа, и одна из его частей напоминала горы, возвышающиеся одна над другой.

Проклятая метка. Ёкай, работающие на таинственном аттракционе исполнения желаний за чешую Дракона. Поджоги святилищ и двойное убийство. Колдун-отступник с цепью наперевес, ищущий неизвестно чего…

По спине пробежал неприятный холодок, словно в реки вдруг задул прохладный ветер – хотя на деле никакого ветра не было и в помине. Что-то назревало во всём городе. И это «что-то» было явно не к добру.

Уми не терпелось поскорее отправиться на встречу с Дзиэном – уж если кто-то и мог объяснить ей, что происходило в Ганрю, так только старый каннуси, который точно знал, зачем отступник поджигал святилища и что такого важного он пытался найти.