Тени «Желтого доминиона»

– Знаю, что не в горах. Где точно?

– Откуда нам знать? Пустыня велика.

– Мы приехали убить вас, – Грязнов поигрывал маузером.

В глазах кочевников Грязнов не заметил и тени страха. Вот оно – та же непокорность, те же непонятные, какие-то невидящие глаза. Как и те русские крестьяне из забайкальской деревни – неустрашимые, дерзостные, такие же уверенные в своей правоте. Гордый народ эти туркмены!..

Грязнов, вне себя, зло скомандовал: «Огонь!» Раздался залп. Убийцы, оставив на такыре три бездыханных трупа, пустились вскачь…

Урочище Ярмамед напоминало встревоженный муравейник. Над такыром стоял шум и гомон – блеяли овцы, ревели верблюды. Аул снимался с насиженного места, чтобы откочевать. Хотя и не время для переездов да и воды слаще и вкуснее, чем на Ярмамеде, не сыщешь во всех Каракумах, но люди больше не хотели оставаться здесь ни одного часа.

Только юрты Атда-бая по-прежнему стояли на месте, а на дверях землянок и вновь построенного сарая, как всегда, висели амбарные замки, поблескивавшие смазкой. Между кочевниками, занятыми сборами, суетился Мурди Чепе, с вытянутым лицом и слегка подрагивающими ушами – так внешне проявлялось в облике байского холуя его неодолимое желание подслушать, что же говорят люди о его хозяине. Кочевники тоже догадывались, почему среди них крутился Мурди Чепе, и потому без обиняков судили об Атда-бае – пусть знает, что народ думает о нем. Иногда Мурди Чепе исчезал в байской юрте и угодливо лепетал:

– Мерзкий у нас народ, бай-ага… Такой неблагодарный! Даже язык не поворачивается повторить, что о вас болтают…

– Говори! Чего же понапрасну взад-вперед бегать? Хотя наперед знаю, что судачат эти жалкие черви. Рассказывай!

– Говорят, – Мурди Чепе набрал в себя с шумом воздуха, словно задыхался, – будто вы кровожадный… По вашей воле убили конгурцев. Не хотят, мол, больше жить с вами по соседству после такого… Сегодня конгурцев убил, завтра нас не пощадит…

– А куда они собрались переехать? – У Атда-бая горели щеки.

– Не знаю, не говорят, – пожал плечами Мурди Чепе.

– Поди узнай! Да не мельтеши ты! Придешь вечером… – Атда-бай брезгливо взглянул в спину своему прислужнику, машинально потянулся к коту, хищно выгибавшемуся у его коленей, и долго гладил его, пока не успокоился. Усмехнулся, с презрением подумав о Мурди Чепе: «У этого ублюдка тоже своя выгода. Спит и во сне видит мою дочь своей женой. Куда уж черной кости до белой?! Не видать тебе ее, как своего зада…»

Дверь снова отворилась, в юрту вошел, скорее ввалился, Михаил Грязнов. Покачиваясь, он сел на ковер подле Атда-бая, пьяно шмыгнул носом, достав из-за пазухи флягу, поставил перед собою.

Атда-бай, не поднимаясь с места, повернулся назад и, взяв лежавший за спиной дестерхан с чуреками, расстелил. Кто-то из сыновей принес холодное отварное мясо, кислое молоко в деревянном керсене.

– Не надо, – пьяно икнул Грязнов.

– Не пей больше! – Атда-бай брезгливо отодвинул от Грязнова флягу. – Это к добру не приведет.

– Как вас понимать, бай-ага? Наоборот?.. Сами говорили, надо проучить конгурцев. Я и проучил. А вы на меня чуть ли не с кулаками…

– Убивать не надо было! Ну, постращал бы, ранил бы… На худой конец, коль руки чесались, старшего конгурца прикончил бы. Тех троих порешил, а зачинщик живой.

– Что, бай-ага, и старшего, того… кокнуть?!

– Э-э-э, теперь все равно. Где три, там и четыре… Караван не пришел. Наверное, кизыл аскеры перехватили. От Эшши-хана ни слуху ни духу… От других тоже! И аул решил уйти. Может, и тебе, Михаил, на время скрыться? Худы наши дела – просвета не вижу никакого.

Грязнов и без Атда-бая знал, что дела неладны. Все началось с Джунаид-хана – не захотел старый дурень приехать в Каракумы. Поджал хвост, струсил барс пустыни! А Эшши-хан совсем не тот… Проваландался в Афганистане, прискакал к шапочному разбору. Под Ербентом оплошал… А ведь учили дурака! Сорвалась затея и с племенем ушаков. Куня-Ургенчем не смогли овладеть, а под Казанджиком только раздразнили красных на свою голову. Одна надежда на Халта-шиха и Балта Батыра. Это – орлы! Но они далеко. Сборщики разведали, что в Ташаузе стоит эскадрон Щербакова, его могут куда угодно бросить, даже сюда. Говорят, три кавалерийских полка прислали большевики в Каракумы. Да и этой рвани краснопалочной из дайхан тоже развелось как собак нерезаных. Обкладывают, как сибиряки медведя. Да и в этой дыре, на Ярмамеде, тоже стало муторно… Атда-бай со дня на день ждет, когда приедут из Ташауза его колодцы отбирать. Конфискуют, как пить дать, не поможет, что договорился с иными батраками, которые будут твердить, будто колодцы им принадлежат, а не Атда-баю. И Эшши-хан как в воду канул. Ахмед-бек, Язан Окуз, Дурды Мурт… Где они? Где их искать?