Теннисистка

В пылу борьбы никто из них не заметил, как они приблизились к кромке бассейна. Через мгновение Даша вместе со своими мучителями полетела в воду. Беда заключалась в том, что ее никто и никогда не учил плавать. Ее не возили летом, как других детей, на море, не покупали ей зимой абонементы в бассейны. До этого она всего три или четыре раза плескалась на мелководье Финского залива, когда в детдоме устраивали дни здоровья. Упав в воду, Даша сразу же захлебнулась.

Паша не мог ей помочь, его попросту не было в бассейне, он до него не дошел.

Когда вся толпа, вскочив из-за стола, ринулась сюда, рядом с ним оказалась девочка-толстушка — дочь питерского магната. Ей приглянулся Паша. Он разительно отличался от набивших оскомину Джонов и Максов и потому казался загадочным и притягательным. Эта девочка, которую звали Соней, решила с ним познакомиться. В толпе она осторожно взяла его за руку и сказала: "Паша, я хочу поговорить с тобой. О тебе рассказывают много интересного, пойдем в ту комнату, там тихо и спокойно. А бассейн — фуфло, где голые идиоты будут визжать, и топить друг друга". Паша удивился, но ему польстило внимание пухленькой Сони, и он последовал за ней.

В комнате, заполненной зеркалами, пуфиками и диванами, на которых лежали шкуры разных животных Соня села рядом с Пашей и затеяла милую болтовню. Расспрашивала, как он живет, рассказывала, как она вместе с родителями полгода назад ездила на кинофестиваль в Канны и еще много всякого в том же роде. Внезапно из своей маленькой сумочки, на которой красовалась монограмма “Kristian Dior” она достала серебряную коробочку. Щелкнул замочек и Паша увидел ровный ряд тонких сигарет. Соня протянула ему портсигар.

— Спасибо, я не курю.

— Я тоже не курю, — усмехнулась Соня. — Только это не обычные сигареты. Слышал выражение: "забить косячок?" Так это то самое.

Паша замотал головой.

— Тогда тем более. Мама говорила, что от наркотиков, если их попробуешь, никогда больше не отвяжешься.

— А она, что пробовала?

— Соня, у тебя крыша поехала, такое говорить про мою маму.

— Ладно, не обижайся. Она с этим дела не имела, потому и не знает, что если раз попробовать, или изредка покуривать, то никакой привычки не образуется. Травка ведь слабенькая, зато кайф какой! Плывешь, будто по небу среди розовых облаков, тебе легко и ты все можешь, ну абсолютно все. Короче, сам попробуй и все поймешь.

Соня вытащила длинную сигарету, из зажигалки с шипением вырвался синеватый огонек, и она с блаженством вдохнула в себя дым. Прикрыв глаза, она вновь протянула ему серебряный портсигар. Паша отрицательно мотнул головой и приподнялся, чтобы встать и уйти. Соня разозлилась.

— Дурак ты, Паша. Вроде парень не глупый, а брать от жизни то, что она дает, не хочешь. Твоя подружка, как там ее, Даша что ли, поди уже на десятом небе от кайфа.

— Она не курит, она — спортсменка, — ответил Павел.

Ему перестал нравиться их разговор, и он хотел поскорее уйти из этой, наполненной шкурами убитых животных, комнаты.

— Зря так думаешь, наивный ты наш, — нехорошо усмехнулась Соня. — Твою Дашу никто и спрашивать не будет, ее заставят. Здесь разговор короткий: раз все забивают косячок, то и ты будешь забивать. Ты что и вправду не понимаешь, куда попал? — сказав все это, она блаженно закатила глаза.

Паша вплотную придвинулся к ней и схватил ее за ворот блузки.

— Ты серьезно, кукла? Где они могут это делать? Отвечай! — Его голос сорвался на крик.

— А пошел ты, — вяло ответила Соня. В уголках ее рта появились пузырьки пены.

Паша выскочил из комнаты и ворвался в бассейн. Голые тела, раскинув руки, расслаблено покачивались на поверхности зеленоватой воды. Парни-лакеи с бабочками на шее разносили бокалы с шампанским. Вокруг бассейна, лежа в шезлонгах, кто-то из подростков обнимался и целовался, кто-то в одиночестве курил, выпуская изо рта белесые струйки едкого дыма. Павел не мог ошибиться, запах был такой же, как от Сониной сигареты. Он внимательно огляделся, Даши среди этой компании не было.

Паша выскочил из бассейна, побежал по коридору, открывая встречающиеся на пути двери, всюду было пусто. По дороге он врезался в парня с подносом. Изящные бокалы закувыркались в воздухе, брызги шампанского ударили по глазам. Павел не остановился, лакей смачно выматерился. В рыцарском зале, где они обедали, и куда он сейчас влетел, было пусто. На мгновение Паша остановился, оглядываясь по сторонам. И вдруг он услышал. Из дальнего конца зала неслись слабые, приглушенные, отчаянные крики. Дашин голос Павел узнал сразу. Он бросился туда. Путь ему преградила дверь из мореного дуба, в которую он врезался всей своей массой. Она при этом даже не шелохнулась.

— Открывайте, сволочи! — В отчаянии, задыхаясь, заорал Павел.

В ответ донесся взрыв хохота.

— Попроси, как следует, толстый придурок, тогда может и откроем.