Теннисистка

— Мама… Что будет с мамой. Она сойдет с ума, если я не появлюсь до утра. У нее ведь слабое сердце.

В ответ Даша только вздохнула.

Через двадцать минут тускло искрящийся в ночи джип проехал мимо них в обратную сторону. Стало холодно, беглецы то и дело растирали себе руки и ноги.

Примерно через полчаса, когда они совсем уже приуныли и собрались двигаться домой пешком вдоль канавы, прячась за кусты, послышался шум мотора.

— Слышишь? — шепотом спросила Даша.

— Слышу, — угрюмо ответил Паша. — А что толку, это со стороны города.

— Смотри, “Запорожец” какой-то.

Даша не успела опомниться, как Паша вскочил на ноги и заорал:

— Не какой-то, Дашка, а красный и левое крыло у него мятое!

С этими словами он выскочил навстречу машине и поднял обе руки. “Запорожец” резко затормозил, дверцы отворились. На дороге рядом с Пашей стояли Кротов и Олимпиада Александровна.

Глава 14

В маленькой двухкомнатной квартире-новостройке Кротов сидел, сгорбившись на табуретке, и остановившимся взглядом смотрел на полиэтиленовую клеенку в синюю клеточку, которая покрывала кухонный стол. Посредине стола в изящной вазочке покоился букетик незабудок. Рядом с газовой плитой стояла Олимпиада Александровна. Все пространство кухни заполнял терпкий аромат кофе. Вода в кофейнике урчала и пузырилась. Всюду было чисто, уютно и покойно.

В соседней комнате на диване и кровати лежали Павел и Даша. Многочисленные ссадины и ушибы им заботливо обработала Олимпиада Александровна, а Кротов профессионально и тщательно ощупал у каждого кости и суставы. Переломов, к счастью, ни у того, ни у другого он не выявил.

Обнаружив их исчезновение, Кротову пришлось здорово тряхнуть, оставшихся на кортах подростков и их родителей, чтобы узнать о Дне Рождения Марианны и о местонахождении ее загородного особняка. К поискам сразу подключилась Олимпиада Александровна. Не дождавшись Паши, она прибежала на корты и настояла на своей поездке вместе с ним. После того как беглецы обнаружились, она снова настояла на том, чтобы все отправились к ней домой. Пока они занимались ранами потерпевших, Павел и Даша чистосердечно во всем признались и подробно рассказали о своих злоключениях. После этого Олимпиада уложила их отдыхать, а сама уединилась с Кротовым на кухне.

Кротов с наслаждением отхлебнул тягучую, горькую жидкость из оранжевой, дымящейся кружки. Их взгляды встретились, он тихонько похлопал ее по руке.

— Олимпиада Александровна, успокойтесь, все уже позади. Вас прямо, как в ознобе, трясет.

В ответ она только молча покачала головой.

Олимпиада Александровна, самое страшное закончилось, осталось там, — он неопределенно махнул рукой.

Вокруг глаз Олимпиады собрались десятки маленьких морщин.

— Не храбритесь, Андрей Владимирович, боюсь, что до конца еще очень далеко. Вы что не понимаете, с какими мерзавцами мы столкнулись?

— Понимаю, конечно, но мы сейчас расстанемся с ними раз и навсегда. Марианна с ее папашей и со всей шоплой с кортов “Буревестника” считайте уже вылетели, я доведу это дело до конца. Плевать на деньги, зато Дашу и Павла никто больше не тронет.

Напряженная усмешка искривила губы Олимпиады.

— Вы, Андрей Владимирович, либо оптимист, либо идеалист. Разбит аквариум, который стоит двести тысяч долларов. Разбил его Паша. Даже если мы продадим квартиру со всем имуществом, то не покроем и десятой части от суммы. А ведь другого у нас ничего нет.

— Олимпиада Александровна, о чем вы говорите! Забудьте даже думать об этом. Банда пыталась надругаться над беззащитными детьми, над вашим сыном, это же подсудное дело и платить должны они, а не мы.

Олимпиада махнула рукой.

— На каком свете вы живете?! На здоровье детей таким людям глубоко наплевать. Аквариум — это да, за него уплачены деньги. Они из нас душу вытрясут, вот увидите.

Кротов решительно стукнул ладонью по столу.

— Предоставьте дело улаживать мне. Я разберусь с негодяями. Они на пушечный выстрел к вам подойти не посмеют, пожалуйста, ни о чем не беспокойтесь.

Скрипнула дверь и на пороге кухни появилась Даша.

— Олимпиада Александровна, извините, пожалуйста, но уже очень поздно и мне нужно возвращаться в детдом, а то меня не пустят…

Тяжелый разговор разрядился сам собой. Впервые за долгое время Олимпиада широко улыбнулась.

— Никуда ты не поедешь, а останешься ночевать у нас. Завтра мы вместе пойдем на работу, — и, рассмеявшись, поправилась, — учиться пойдем. Видит Бог мне тоже надо еще многому учиться. Ни о чем не волнуйся и ложись спать.

"А у нее красивая улыбка, ей идет улыбаться, зря она так редко это делает", — вдруг подумал про себя Кротов.

В этот миг, как из под земли, в проеме двери показалась еще одна физиономия, щедро украшенная синяками.

— Ма, а можно мы с Дашей завтра не пойдем в школу? Нам бы отдохнуть немного, раны зализать.

Тут уже расхохотался Кротов.

— А ведь воин дело говорит. После сражения солдаты должны отдыхать.

— Бездельник, бери пример с Даши, она опоздать боится, а ты вообще решил сачкануть. Убирайтесь спать, а там посмотрим, утро вечера мудренее.

В мгновение ока обе головы исчезли, дверь тихо затворилась.