Теннисистка

— Олимпиада Александровна, а не найдется в ваших запасах бутылки вина? — вдруг неожиданно спросил Кротов. — Я хочу произнести тост.

У Олимпиады от удивления брови поползли вверх, но она послушно встала и открыла холодильник. Когда бокалы были наполнены, Кротов своей огромной ладонью накрыл прохладную руку Олимпиады и тихо заговорил:

— Я хочу сказать этот тост в честь вашего сына, Олимпиада Александровна. В отличии от большинства людей он обладает самым редким талантом. Он родился с даром быть настоящим человеком — смелым, честным, порядочным, который не пасует перед силой и злом. Можно быть сколь угодно гениальным теннисистом, педагогом, живописцем…, но если в тебе нет того, что есть у Паши, то все остальное — шелуха, красивая, но шелуха. Поверьте, Пашин талант самый редкий из всех. За вашего сына!

Глаза Олимпиады Александровны сначала слегка увлажнились, а затем она заплакала беззвучно и безудержно. Кротов видел, как сотрясаются ее острые, худые плечи, но он не стал ее трогать и успокаивать.

Глава 15

Через три дня, ближе к вечеру, Кротов подкидывал мячи двум унылым “чайникам.” Даши и Павла на кортах не было. Андрей и Олимпиада решили, что так будет лучше, пока не прояснится ситуация с Марианной и ее папашей. До сих пор все было спокойно: Марианна со своей компанией на кортах не появлялись. Но на душе у Кротова скребли кошки, внутри было неуютно и тревожно. Даже пышные кусты и огромные деревья, окружающие стадион, казалось, таили какую-то неуловимую опасность.

Кротов наклонился за мячом, когда он снова поднял голову, то непроизвольно вздрогнул. Только что никого вокруг не было, теперь же за сеткой-загородкой стояли две одинаковые, тяжеловесные машины — черный и серебристый джипы. Они просто стояли, никакого движения ни внутри них, ни снаружи не наблюдалось. От этого становилось еще более тревожно. Пауза затягивалась. Только спустя десять минут дверца серебристого джипа открылась. Коротко подстриженный атлет в черной футболке двинулся по направлению к Кротову.

— Шеф хочет поговорить с тобой, пошли, — сказал он лишенным всяких эмоций голосом.

Кротов вдохнул побольше воздуха.

— Это он для тебя шеф, а для меня клиент, если я ему нужен, пусть приходит сам.

— Значит, не пойдешь? Ну, как хочешь, — парень пожал плечами и направился к джипу.

Через некоторое время он снова вернулся.

— Антон Георгиевич хотел бы поговорить с вами в джипе, потому что разговор конфиденциальный…

Кротов не без веселого злорадства заметил, как крутит парня от необходимости соблюдать вежливый тон.

— Ладно, пошли, — Андрей решил рубить узел.

Внутри джипа кондиционер распространял приятную прохладу, но даже он был бессилен справиться с тошнотворным запахом дорогих дезодорантов. Кротова посадили на заднее сиденье. Там же был отец Марианны, спереди находились водитель и парень в черной футболке.

— Ну, здравствуй, Крот. Давно не виделись, рад видеть тебя живым и здоровым, — медленно, с расстановкой сказал Антон, на его блинообразном лице при этом появилась кривая усмешка.

— Здравствуй. Но, во-первых, не Крот, а Андрей Владимирович, а во-вторых, я сам хотел поговорить с тобой, — как мог спокойнее, попытался ответить Кротов.

— Ну раз так, то, во-первых, не с тобой, а с вами, а во-вторых, слушаю вас, говорите первым, мы люди терпеливые, — с лица Антона не сходила усмешка.

— Хорошо. Я буду краток и скажу главное. После того, что случилось ни Марианне с ее компанией, ни вам на кортах "Буревестника" делать нечего. Больше я их тренировать не собираюсь.

В машине стояла мертвая тишина. Немного переведя дух, он добавил:

— И еще. Если вы хотите воспитать свою дочь нормальным человеком, то должны сказать ей, чтобы она извинилась перед Пашей и Дашей. — На какое-то мгновение Кротов испытал облегчение оттого, что высказал все, что хотел.

— Эвон оно как! — Антон рассмеялся. — Извиниться перед Пашей с Дашей… Это правильно, правильно, Андрей Владимирович. Только почему одной Марианне такая честь выпала. Извинимся все, я — в первую очередь, а потом — Косолапый и Волчок, при последних словах он кивнул головой в сторону водителя и охранника, — ведь так парни?

— Как скажете шеф, — хмуро ответил водитель по кличке Косолапый.

По лицу Антона блуждала веселая улыбка.

— Да что там извинимся, если понадобиться, на колени встанем, только бы Паша с Дашей на нас больше не сердились. Правильно я, парни, говорю?

Те в ответ хмуро промолчали.

— Слушай, Антон, кончай балаган и так все ясно, — не выдержал Кротов.

При этих словах улыбку, будто сдуло с лица Антона.

— Во-первых, я не разрешал вам переходить на ты, а во-вторых, тля навозная, я тебя слушал, а теперь ты будешь слушать меня. Будешь ловить каждое мое слово и запоминать его, понятно?

После этой тирады Кротов молча надавил на ручку двери, он не намерен был терпеть оскорбления. Каково же было его удивление, когда он увидел, что ручка не сдвинулась ни на один миллиметр и дверь не открылась.

— В чем дело? — Кротов немного растерялся.