Теннисные мячи для профессионалов. Повести

«Задним умом всегда легче объяснить происшедшее. — Денисов поймал себя на том, что весь день подгонял события, выстраивая некую общую схему. — Куда труднее предугадать…»

Он заранее решил, что останется здесь.

Свет в решетчатом окне горел недолго. Наступила темнота, наполненная гулом моря, — слышимая и зримая одновременно.

«Ланц считал, что эти люди на даче, хозяева и гости, выдумали непростую красивую игру, зная правила, легко и непринужденно играли ее долгие годы, незаметно для себя становясь профессионалами. Но кто-то, должно быть, как это бывает, играл без правил. — Денисов знал об этом как розыскник. — Жестко, с ясной целью».

Время ползло медленно. Денисов вспомнил дождь, шедший все эти дни в Москве, пока занимались делом Волынцева, стекавшие с пронзительно высвеченной платформы потоки воды — казалось, они журчат и сейчас; взгорбленный над неподвижным мертвым телом брезент… Стоило ему об этом подумать, и сразу, словно в калейдоскопе, начали мелькать лица, события — Бахметьев, Королевский, супруги Сазоновы, у которых Волынцев ночевал в Москве, слуха коснулся незнакомый напевный голос по аппарату прямой связи «пассажир — милиция»: «Пусть носильщик расскажет про оружие…» Последним память зафиксировала белесые напряженные глаза Салькова, когда он, Денисов, поверг его в смятение, предположив: «Пистолет у тебя? Ты подобрал его на платформе? Рядом с трупом?»

Дача была деревянной. Время от времени в ней раздавались таинственные звуки. Скрипнула половица. Флюгер. Снова стало тихо. Со стороны кафе принесло запах котлет. Тявкнула беззлобная коктебельская шавка.

Денисов напрягся, правая рука его бесшумно скользнула под мышку к кобуре. На горку поднимались, прошли под откосом. Что-то невидимое коснулось калитки, в которую Денисов вошел, через секунду она отворилась. Человек прошел рядом, тяжело, едва не задев. Исчез в темноте.

Ситуация, описанная Ланцем, повторилась.

Кто-то спустился к дому, пнул лежавший на крыльце канат. Скрипнула незапертая дверь мастерской. Изнутри словно подали знак: царапнуло стекло.

Денисов начал бесшумно спускаться. Неизвестный отошел к убранному решеткой окну комнаты художницы, теперь он был рядом, тяжелый, высокого роста. Денисов услышал его прерывистое дыхание. Внезапно человек замер, он что-то почувствовал. Под ногой Денисова хрустнула ветка.

В ту же секунду раздался треск раздираемых кустов. Человек бросился вниз, к улице. Заскрипела галька. Близко, потом у самой калитки.

Когда Денисов выскочил на улицу, все было тихо. Мерно шумело море. У калитки валялся желтоватый, из плащевой ткани пояс, Денисов на бегу подобрал его.

Происшедшее не заняло и пяти секунд. Слева тянулась безлюдная, слабоосвещенная на всей ее протяженности улица Десантников, справа была набережная — темная в начале и залитая светом впереди, за калиткой Дома творчества.

Денисов выбрал набережную, черно-белую ее часть. Он бежал легко. Удары невидимых волн чередовались с движением балласта: камни на пляже скрипели, обдирая друг друга, словно уплотняемые щебнеукладчиком.

Он рассчитал верно: калитка Дома творчества была заперта, но бабуся бодрствовала:

— Седни последний день! Так и быть! — Она выдернула пробой.

Не разбирая дороги, касаясь невидимых голубых елей, сирени, вечнозеленого букса, через клумбы с благоухающими в ночи глициниями, как вихрь Денисов промчался к центральным воротам, выскочил наперерез.

Дальше бежать не пришлось. Высокий, в очках, блондин в светлой куртке, то и дело оглядываясь, вылетел прямо на него.

— Милиция! — крикнул Денисов. Он узнал человека, которого преследовал, по желтоватой плащевой ткани на куртке.

Бежавший остановился.

Это не был ни Николай — родственник художницы Роша, ни один из тех, кто с вечера приходил на дачу вместе с Ширяевой и Ведой.

Денисов видел его впервые.

X. «МИНУС ТКАНЬ…»

Салькова увели. Но Денисов уже знал, что попал в точку, когда спросил:

— Пистолет у тебя? Ты подобрал его на платформе? Рядом с трупом?

— Что ты, Денис! — Под едва заметным белым пушком лицо Салькова слегка побагровело. — Тебе-то уж я бы сказал!

Носильщика допрашивал следователь. Был самый момент снять трубку, набрать номер Лины; она, наверное, все утро ждала звонка — Денисов так и не выбрал времени позвонить.

«Так закрутило с вечера…» — приготовил он первую фразу.

Проверка ночной гостиницы в парке отстоя поездов дальнего следования на Каланчевке, переезды, разговор с Олегом Степановым, видевшим, как носильщик на платформе следил за погибшим; сигнал по аппарату «пассажир-милиция», неудачная поездка с Ниязовым на квартиру Салькова, а потом более успешная в Прокуратуру СССР в поисках свидетельницы, приезжавшей просить за мужа… — не верилось, что все это произошло в считанные часы, а с момента обнаружения трупа на вокзале — всего чуть более суток.

За дверью кабинета послышались голоса — оперативники из группы по борьбе с кражами поднимались к себе: проверка ячеек автоматической камеры хранения ничего не дала — Денисов уже знал об этом, — портфель погибшего найден не был.

Денисов снял трубку.