Теннисные мячи для профессионалов

— Пистолет у меня. Действительно «пума». Пусть эксперт никуда не уезжает. Начальник у себя?

— Только вернулся из управления, с Лесонарядской. -Управление размещалось в двух зданиях, в разных местах. Постоянно приходилось уточнять: «с Лесонарядской» — означало «от руководства» с вытекающими из этого последствиями.

— Что-нибудь произошло?

— Новости у нас. — Дежурный был доволен: все успехи, что выпадали на период смены («Вот и «пума» тоже…»), шли в актив руководимой им дежурной части. Впрочем, и неудачи — бывал ли дежурный виноват или нет — также списывались на него. — Портфель доставили!

— Погибшего?

— Да. Водитель «аннушки», — имелся в виду трамвай, делавший круг недалеко от вокзала, — подобрал, сдал на склад. Кто-то забыл или бросил.

— На кругу?

— У забора, рядом со стройкой.

— В ту же ночь?

— Подобрал? Да. Но значительно позже. Отвез в трамвайное депо, оставил. А сегодня пришел с выходного, сдал. Нам позвонили.

— «Все востает на круги своя…» — Королевский привел цитату не точно, но многовековая мудрость от этого не пострадала. — Вот и пистолет возвратился.

Следователь что-то писал в кабинете Бахметьева, начальника отдела не было.

Портфель лежал тут же, на приставном столике, изношенный и старый, каким Денисов себе его и представлял, однако ветхость и обветшалость имеют тысячи лиц, и портфель был иным, чем ему рисовался. Ручка — никто из свидетелей об этом не говорил — была обернута изоляционной лентой, латунные замки выглядели бурыми от времени и осадков. Рядом, на газете, лежала неновая в крупную клетку сорочка, несколько шариковых ручек, два соединенных на брелоке ключа.

Денисов потрогал сорочку — она была влажной.

— Обнаружена не в портфеле?

— Рядом. Портфель, похоже, перевернули и вытряхнули содержимое. Всей душой надеюсь, что это сделали там же, у забора.

— Наши пошли туда?

— Кравцов, Ниязов. Человек пять. Скоро должны вернуться.

— Можно? — Денисов открыл портфель.

Внутренняя подкладка была чистой, хотя и изрядно подпорченной. Денисов попытался определить этимологию пятен, почти все были явно чернильного происхождения.

— Стерженьки с пастой нам вряд ли поведают о многом. -Следователь снял колпачок с одной из ручек, провел шариком по газете. Шарик оказался зеленым. — Такие продаются везде, в том числе и у нас на вокзале.

— Зеленый. — Денисов кивнул на стержень. — Возможно, этим он написал для Захаровой телефон Сазоновых…

— И в самом деле.

Денисов подумал о погибшем:

«Много писал, а что сделал с написанным? Отослал? Выкинул? Может, тоже находилось в портфеле?»

Королевский отодвинул протокол, поднялся, сделал несколько шагов вокруг стола:

— Когда подбросили пистолет, Сальков находился у нас. У него алиби. Мне бы очень не хотелось, чтобы он снова, как в истории с почтовиками-грабителями, вышел сухим из воды…

— Это бригадир. Роман… — Денисов тоже поднялся.

— Скорее всего оружие было уже продано, и Роман дал задний ход… — Следователь осторожно прикоснулся к пистолету. — И все равно: если бы на рукоятке остались следы пальцев Салькова, носильщик мог сказать, что они от того времени, когда он бросил оружие в мусоросборник. Ничего не докажем. А коль скоро они удалены, он опять ни при чем: это мог сделать тот, кто подбросил «пуму»…

«Следы на газетах, — подумал Денисов, — они-то обязательно принадлежат тому, у кого находился пистолет».

Все три газеты — «Вечерняя Москва», «Гудок» и «Водный транспорт» — лежали теперь упакованные отдельно: ими надлежало заняться эксперту.

«Кто покупает одновременно и «Водный транспорт», и «Гудок»?… — подумал Денисов. — С одной стороны, моряк, с другой — железнодорожник. Чаще не моряк и не транспортник, а тот, кому долго ехать в электричке, кто проходит мимо киоска «Союзпечати»… — Денисов часто видел их на платформе в Видном, набирающих с десяток газет. — Возможно, Роман. Он как раз ездит на работу из Подольска…»

— Сначала пистолет возвратился, — подытожил Королевский, садясь, — потом и портфель.

Денисов взглянул на часы:

— Пока их нет, спущусь в дежурку. Взгляну на ориентировки.

Сводки по городу редко содержали ответы на то, что тебя интересовало в данную минуту. Но, как все оперативники, Денисов допускал такую возможность, при каждом удобном случае просматривал свежие ориентировки управления МУРа.

Бумаги, прибывшие за день, не составляли исключения -все в них адресовалось другим. Пользуясь затишьем, райуправления дублировали ориентировки о нераскрытых тяжких прошлых лет:

«Убийство пожилых супругов в Чертанове…»

«Наезд…»

«…на месте возгорания снова «залипшая» кнопка звонка Арзамасского завода, изготовленная с нарушением ГОСТа…»

Денисов просматривал телексы, когда в коридоре раздались голоса. Кравцов и Ниязов еще с двумя оперативными уполномоченными прошли наверх. Под мышкой у Кравцова виднелся завернутый в газету сверток.

Денисов догнал их у кабинета Бахметьева, они вошли все вместе. Начальник был у себя.

— Подожди, — сказал он Кравцову, намеревавшемуся развязать сверток. Нажал на тумблер прямой связи с дежурным. — Эксперта ко мне. На вокзале? Объяви по радио. Мы подождем.