Теннисные мячики небес

– Мне неприятно напоминать вам об этом, БГ, но вы не состоите в правительстве. Вы состоите в оппозиции.

– Ну, что до этого, – Эшли взмахнул рукой, – в политике неделя может быть долгим сроком, десятилетия же пролетают на одном дыхании. Благословенная Маргарет уже воспринимается как давний сон, разве нет? Точно так же не успеем мы и глазом моргнуть, как Его Тонность исчезнет в пустоте истории. Уверен, вы согласитесь со мной, что наличие более долгой стратегической перспективы в интересах вашей службы. Считайте это ставкой на будущее. Не сомневаюсь, вам уже приходилось культивировать неприятно амбициозных политиканов вроде меня. Видите? Мне, по крайней мере, присуща трезвая самооценка.

– Если даже я сообщу моим хозяевам, что одобряю предложенную вами идею, вам-то какая будет от этого польза?

– От этого будет польза стране, – ответил Эшли. – Сказанное мной может показаться сентиментальным, но я, представьте себе, верю, что именно так оно и будет. А кроме того, укрепятся и мои позиции в этой сфере. Пребывание в оппозиции предоставляет несколько возможностей не просто говорить, но и делать что-то. Популярность моего билля у некоторых журналистов и у большинства публики – это одно, но я должен еще доказать своей партии, что способен пройти по темным и скользким коридорам, населенным людьми, подобными вам, и не остаться в дураках. Вы следите за моей мыслью?

– Угу, – отозвался Оливер. – Стараюсь.

Барсон-Гарленд напоминал ему ядовитых жаб, в головах которых сокрыты, как уверяют, драгоценные камни. Существа, конечно, уродливые и опасные, и тем не менее при верном с ними обхождении сулящие большие богатства.

– Взаимная выгода не содержит в себе ничего неэтичного, – произнес, словно читая его мысли, Эшли. – Я бы сказал, как раз наоборот.

– Вы помните нашу первую встречу? – спросил Оливер.

Вопрос, похоже, застал Эшли врасплох.

– Постойте, постойте, дайте подумать. – Он повертел в пальцах бокал с вином, щуря свинячьи глазки. – Я горжусь своей памятью. Скорее всего, мы познакомились на рождественском приеме, который «Телеграф» устроила в клубе «Брукс». Декабрь девяносто девятого.

– О нет, – покачал головой Оливер. – Мы встретились гораздо раньше. Вы тогда еще учились в школе.

В сознании Эшли возникло сразу несколько жутких картин – укромные любовные свидания в общественных уборных Манчестера.

– Вот как? – с мертвенной улыбкой выдавил он. – Не уверен, что полностью вас понимаю. Где и когда это могло произойти?

Залившая лицо Эшли темная краснота и страх, прыгающий в его глазах, не ускользнули от внимания Оливера.

– На Кэтрин-стрит, – сказал он, внимательно вглядываясь в собеседника. – Вы работали у Чарльза Маддстоуна. Личный секретарь, помощник, что-то вроде этого.

– Господи Боже. Как же вы все это помните?

Выражение ужаса сменилось на лице Эшли мгновенным облегчением, и Оливер в который раз пожалел, что не обладает властью Дж. Эдгара Гувера, позволявшей тому поглубже заглядывать в жизни его хозяев-политиков. Похоже, в отрочестве Барсон-Гарленда кроется некая темная тайна. Может быть, думал Оливер, он стыдится своего происхождения. Этот аффектированный тон патриция и стоящая сто пятьдесят фунтов галстучная булавка с Савил-роу слишком хороши, чтобы быть настоящими. Разумеется, при наличии свободной, никем не ограничиваемой прессы ресурсы разведки не так уж и нужны. Чем дальше будет продвигаться в своей карьере Барсон-Гарленд, тем больше сведений о нем нароют журналисты.

– Вот беда, никак не могу припомнить ту нашу встречу, – продолжал Эшли. – Конечно, сэр Чарльз обладал обширными политическими связями, а я был молод, неопытен… Постойте! – Эшли, в голове которого забрезжила истина, вытаращился на Оливера. – Вспомнил! Вы Смит! Боже мой! Смит, так вы себя назвали. Смит! При всей моей молодости, я даже тогда и на миг не поверил, что это ваше настоящее имя. Я прав, не так ли? Вы были Смитом.

Оливер наклонил голову:

– Безусловно.

– Подумать только. Как странно. И какая грустная была история. Пожалуй, я не вспоминал о ней в последние – сколько? пятнадцать лет? Возможно, и больше. Существует ли что-нибудь… – он понизил голос, – что-нибудь, известное вам о l'affaire Maddstone [71] , но не ставшее достоянием публики? Оливер пожал плечами:

– Я сказал бы, что в один прекрасный день драга начнет углублять русло реки и у нас появится череп.

Эшли понимающе покивал:

– Бедный старина Нед.

Перед ними уже поставили основные блюда, подошел, чтобы предложить Эшли пригубить «Ля Таш», sommelier [72] .

– Похоже, юриспруденция дело прибыльное, – сухо заметил Оливер. – Сидящий перед вами бедный государственный служащий хотел бы поблагодарить вас за столь головокружительное знакомство с жизнью высшего света.

Эшли улыбнулся.

– Тсс, – прошептал он. – В том, что касается трат, я всего лишь скромный любитель. Мой виноторговец проболтался на прошлой неделе, что Саймон Коттер недавно предоставил ему карт-бланш на создание лучшего винного погреба в Европе. И он уже потратил больше миллиона.

– Господи помилуй, – пробормотал Оливер.