Теодосия и Сердце Египта

– Ну что ж, эта змея уродлива, как сам смертный грех, – сказала я, почувствовав, что Вигмер ждет, когда я заговорю. – Одно из самых жутких изображений Змеи Хаоса, какие я когда-либо видела. Но проклятие на ней не лежит, если вы именно это хотите знать.

Вигмер подпер руками подбородок, переводя взгляд со змеи на меня и обратно. Затем он снова повернулся к шкафу и снял с полки другой ящик, на этот раз из светло-серого стеатита, или мыльного камня, покрытого многочисленными иероглифами, некоторые из которых были мне неизвестны.

Вигмер положил ящик на стол передо мной и снял крышку. Как только он это сделал, по спине у меня побежали ледяные лапки, а мне самой захотелось вскочить и броситься вон отсюда.

В ящике лежала маленькая каменная фигурка гиппопотама, на вид совершенно безобидная, как детская игрушка. Но это было не так. Я ощущала наполнявшую фигурку гиппопотама силу черной магии и начертанные на ее поверхности ужасные проклятия. Я поежилась, потянулась за крышкой и вернула ее на место.

– Бог Сет, – сказала я. – В одном из своих самых невинных обличий.

Впрочем, можно ли употреблять слово «невинный», когда речь идет о страшном египетском боге хаоса и разрушения?

– На этом предмете лежит очень мощное проклятие, – добавила я. – Похоже, что это орудие, несущее смерть и разрушение, хотя в этом я не совсем уверена.

– Но мне показалось, вы говорили, что можете увидеть и прочитать начертанные на предмете заклятия? – спросил Вигмер.

– Только при лунном свете, – вздохнув, ответила я.

Вот незадача. А я так обрадовалась, что взрослый человек, да еще такой важный, как Вигмер, обратил наконец-то внимание на мои слова.

Вигмер снова шевельнул усами – я уже начала понимать, что означает такая его реакция.

– Так вы проверяли меня! – воскликнула я. – Это был тест! Вы хотели узнать, правду я говорю или лгу!

Вигмер слегка смутился и ответил:

– Не судите меня слишком строго, мисс Трокмортон. У вас поразительный дар. Я никогда ничего подобного не встречал.

Я испытала гордость и одновременно почувствовала смятение. С одной стороны, мне льстило то, что я обладаю таким удивительным даром, но, с другой стороны, было не очень уютно ощущать себя единственной, кому он дан от Бога. Пожалуй, со своим даром я выгляжу сумасшедшей среди нормальных людей.

– А как вы определяете, про́клят предмет или нет? – спросила я.

– Изучаю его происхождение и историю. Иногда опираюсь на свою интуицию, но никогда не ощущаю ледяных мурашек, от которых хочется выпрыгнуть из кресла. Честно говоря, в основном делаю предположения и строю догадки.

Я не знала, что ему на это сказать.

Тем временем лорд Вигмер продолжал:

– Для такой работы требуется склонность к ней, развитая интуиция или, как в вашем случае, прирожденный талант. Это что-то вроде умения ездить верхом или играть на рояле.

– Тогда почему заклятия не способны замечать мои родители? Или Генри?

– А Генри их не видит?

– Нет.

– Сложный вопрос, – пожал плечами Вигмер. – Я никогда ни с чем подобным еще не сталкивался. Могу лишь сказать, что некоторые люди просто более чувствительны к проявлениям магии, чем остальные.

Он замолчал и уставился куда-то поверх моей головы.

– В чем дело? – спросила я.

– Ничего. Просто припоминаю кое-что из той поры, когда я сам был еще мальчишкой.

Я наклонилась вперед в своем кресле.

– Что именно?

– Это был мой первый поход в Британский музей. Помню, как меня зачаровал Египетский зал. Став взрослым, я часто думал, что именно тогда определилась вся моя дальнейшая судьба, но теперь припоминаю, что самое большое впечатление на меня произвели не экспонаты, хотя они были очень интересными.

Он вновь замолчал. Я немного подождала, затем решила слегка расшевелить его.

– Ну и? – спросила я.

– Сейчас я вспоминаю о том, что меня все время била нервная дрожь, и я испытывал испуг. Помню, я пытался понять, почему в этом месте так холодно. Чертовски холодно. Я так дрожал, что родители, заметив это, увели меня прочь оттуда.

– А теперь вы размышляете, не было ли это такой же реакцией на про́клятые предметы, как у меня?

– Совершенно верно. У меня такое ощущение, что ребенком я обладал такими же способностями, как ваши, но с возрастом утратил их.

Ну уж нет, дудки. Я вовсе не намерена терять свой дар, когда вырасту.

– Погодите, – сказала я. – А как тогда быть с людьми, которые первыми стали изучать египетскую магию и писать о ней книги? Они-то не были детьми.

Вигмер наклонился вперед и начал поглаживать свои усы.

– Нет, детьми они не были, это верно. Но все эти книги были написаны спустя столетия после того, как египетская цивилизация исчезла с лица Земли. Эти авторы, я думаю, никогда напрямую не сталкивались с магией, они просто переписывали древние египетские тексты.

– Ну, тогда что вы скажете о самих древних египтянах, которые писали эти тексты? Они-то тоже не были детьми.