Теодосия и Сердце Египта

Не успел Найджел вернуться по лестнице вниз (на прощание он взглянул на меня и поднял бровь), как возле меня нарисовался Генри.

– Ты отдала его им? – спросил он. – И что они сказали?

Я схватила Генри за руку и быстро отвела в темный уголок фойе.

– Эй! – произнес он. – Полегче! Мне больно!

– Прости, но ты слишком громко разговариваешь. Накличешь беду на нас обоих.

Я юлила. Что я могу рассказать ему? Что Вигмер приказал мне вернуть на изначальное место Сердце Египта? Но тогда Генри начнет ныть, стонать и проситься с нами в Каир, что почти наверняка сведет к нулю наши шансы.

– Да, я отдала его им, – сказала я, наконец. Ведь это не ложь, правда? Или почти не ложь.

Лицо Генри загорелось.

– Это произвело на него впечатление? – жадно спросил он. – Он поздравил нас? Ты рассказала о том, какую роль я сыграл в этом деле?

Он смотрел на меня с такой надеждой, а мое сердце разрывалось оттого, что ничего приятного Вигмер мне так и не сказал.

– Да! Он был поражен. Я рассказала ему о том, какую роль сыграли вы оба – и ты, и Уилл, и он заявил, что вы настоящие гении.

Генри скрестил на груди руки и важно произнес, покачиваясь вперед-назад на своих каблуках:

– Я так и думал.

Успокоив и ублажив Генри, я поспешила к себе в чулан – нужно было придумать план по скорейшему возвращению мамы в Египет. Причем вместе со мной. Да, нелегкая это будет задачка. А если о моем жульничестве прознает Генри, он больше никогда мне не поверит.

Я выше подняла подбородок. Все в порядке, успокойся. Он только-только начал доверять мне. Если перестанет – что ж, наши с ним отношения просто станут прежними, вот и все. Но успокоиться я так и не смогла и чувствовала себя просто ужасно…

* * *

В тот вечер за ужином я внимательно присматривалась к маме, пытаясь почувствовать, оказала на нее влияние энергия черной магии или нет. Эта задача была особенно сложной потому, что мамы долго не было с нами, и за это время она, разумеется, изменилась, непонятно только – сама по себе или под влиянием темных сил.

– Теодосия! Почему ты так пристально смотришь на маму? – резко спросил папа.

От испуга я уронила свою вилку на тарелку, от удара на белую скатерть выпрыгнули, как мячики, горошинки. После пропажи Сердца Египта папа постоянно пребывал в мрачном настроении, и, глядя на него, я еще сильнее переживала оттого, что не могла открыть ему свои тайны. Впрочем, узнай папа всю правду, это вряд ли улучшило бы его настроение.

Папа принялся разрезать свой кусок баранины с таким остервенением, что, казалось, вот-вот прорежет вместе с мясом и тарелку.

– С тобой все в порядке, Теодосия, милая? Мне кажется, ты какая-то бледная, – сказала мама.

Если бы она взвалила себе на плечи такую же ношу, как я, она тоже была бы бледной. Бледной! Погодите-ка. Вот она, первая зацепка! Мама сама подкинула ее мне.

– Да, я неважно себя чувствую, – ответила я. – Такое ощущение, что мне нужно немного отдохнуть в каком-нибудь сухом и теплом месте.

Итак, свой первый крючок я закинула.

– Я заварю тебе на ночь чаю с ромашкой, – пообещала мама. – Это поможет тебе восстановить силы.

Ненавижу чай с ромашкой.

Я снова переключила внимание на свою тарелку и мелко нарезала кусок баранины, надеясь обмануть маму – пусть подумает, что я немного поела. От свалившихся на мою голову переживаний я совершенно потеряла аппетит. Даже выяснив, что тайный агент в музее – Фагенбуш, я по-прежнему не представляла, каким образом мне убедить Вигмера в том, что моя мама ни в чем не виновата. Чего мне будет стоить убедить его в этом? А если мне вообще не удастся сделать это? Маму посадят в тюрьму? Обвинят в государственной измене? И поверит ли хоть один судья, что она тут ни при чем, что виновата во всем разрушительная сила черной магии, с которой маме ежедневно приходилось сталкиваться?

Кроме того, напомнила я самой себе, это вообще не она. Вигмер целиком и полностью не прав, он ошибся.

Мне показалось, что прошло несколько часов, пока папа не отодвинул, наконец, свою пустую тарелку в сторону, после чего он удовлетворенно вздохнул.

Теперь пора сделать следующий ход.

– Мама, когда ты собираешься снова вернуться в Египет?

– О боже, Теодосия! – сказал папа. – Она же только что приехала оттуда.

– Просто интересуюсь, – пожала я плечами. – Пытаюсь спланировать свои дела на год вперед, что-то в этом духе.

– Спланировать на год вперед? О господи!

Очевидно, папа вовсе не считал, что мои дела стоит планировать наперед. Генри удивленно покосился на меня, но промолчал.

– Ну, не скоро, во всяком случае, – мягко ответила мама.

– А разве тебе не терпится вернуться туда? Посмотреть, что там еще можно найти в гробнице Аменемхеба? Я хочу сказать, кто знает, сколько других чудесных вещей может быть спрятано в этом месте. Я думаю, страсть к поискам у тебя в крови. Тебя не тянет назад?

Папа смотрел на меня, приоткрыв рот, а мама слегка нахмурилась.

– Я не очень хорошо понимаю тебя, Теодосия, – произнесла она. – Разумеется, научные исследования – это захватывающее занятие, но мне кажется, ты говоришь об этом как о какой-то… одержимости, что ли.