Теодосия и жезл Осириса

– Бабушка, вы не считаете – принимая во внимание то, что мисс Шарпи не пришла вовремя сегодня утром, – что хотя бы первую неделю нам имеет смысл проводить занятия в музее? В этом случае, если она вдруг опять не сможет прийти вовремя, я, по крайней мере, не останусь дома одна. Даже если мисс Шарпи не появится в музее, здесь за мной всегда худо-бедно смогут присмотреть родители.

– Если мисс Шарпи вновь опоздает, ей придется объясняться со мной, – пробормотала бабушка. Она долго смотрела на меня, потом кивнула: – Хорошо. Думаю, тебя действительно слишком рискованно оставлять дома одну. Представляю, что ты можешь натворить. Я пошлю записку и сообщу мисс Шарпи о том, что ваши занятия будут проходить в музее.

Я опустила глаза, не желая, чтобы бабушка заметила в них восторг от только что одержанной маленькой победы.

– Благодарю вас, бабушка. Могу я теперь с вашего разрешения удалиться?

– Почему ты так торопишься уйти? – недовольно спросила бабушка.

– Я… я собиралась идти писать сочинение. Для мисс Шарпи. О превосходстве Британского военно-морского флота над всеми остальными.

– Отличная тема для сочинения, – довольно улыбнулся адмирал.

Бабушка поморгала, затем сдалась.

– Я согласна. Прекрасная тема. В таком случае можешь идти.

Вместе со мной в коридор вышла мама.

– Я хочу кое-что сообщить тебе, Тео, пока ты не ушла писать свое сочинение, – сказала она.

– Да, мама.

Она кивком позвала меня отойти подальше от папиного кабинета, а затем низко наклонилась ко мне, и я увидела, какое утомленное у нее лицо, заметила сеточку морщинок в уголках глаз, складку между бровями, голубые тени под глазами. Бедная мама!

– Я хотела предупредить, что мы с папой сегодня на ночь остаемся в музее. Папа хочет устроить засаду и узнать, кто же все-таки каждую ночь приносит сюда мумии. Я послала, чтобы нам принесли ужин.

– О, прекрасно! Когда я встречусь с тобой и папой за ужином? – мне уже представился тихий уютный семейный ужин, который станет бальзамом для моих нервов.

– Боюсь, у нас на это не будет времени, Тео. Дело с мумиями зашло слишком далеко. Сегодня нам с папой придется есть на ходу.

– Хорошо, мама, – проговорила я, стараясь не выглядеть разочарованной. Семейный ужин отменяется, зато у меня появляется масса свободного времени для своих дел.

* * *

К этому времени стало уже совсем темно. Так поздно в катакомбы я никогда еще не спускалась. Кто знает, сколько самых разных заклятий и проклятий оживает там по ночам? Возможно, сотни.

А это означает, что нужно как можно лучше защитить себя от них. Полную безопасность в такой ситуации гарантировал, насколько мне известно, только один амулет, но он принадлежал не мне, а музею. Обычно я не пользовалась им, но сегодня случай особый. Итак, Кровь Исиды.

После того как богиня Исида обманом выведала у солнечного бога Ра его настоящее имя, с помощью которого познала все тайны магии, она была атакована богом Сетом. От него она хотела защитить тело своего убитого мужа, Осириса. Египтяне считали, что упавшие на землю капли крови Исиды превратились в яшму, обладающий магическими свойствами полудрагоценный камень. Если верить египтянам, яшма и сердолик (еще один полудрагоценный камень) обладают всей магической силой, которая текла в жилах Исиды. Вот почему мне так нужно было заручиться силой и поддержкой Исиды сейчас, когда наш музей был переполнен новыми духами «мут» и «аху», не говоря уже о мумиях. Кровь Исиды, как никакой другой амулет, способна защитить человека от нападения встревоженных духов. Кроме того, Исида была супругой Осириса, так что кому, как не ей, было дано успокаивать и нейтрализовывать мертвых.

Проходя через темный холл, я услышала шелест, поскрипывания и негромкие стоны, которые издавали «мут» и «аху». Эти звуки можно было расслышать и днем, просто ночью они звучали намного громче. Я вспомнила ряды мумий, заполонявших в последние дни холл нашего музея. Кто знает, сколько среди них принадлежало тем, кто погиб насильственной и мучительной смертью?

Я ускорила шаг. Даже если человек умер своей смертью, его дух был потревожен ежедневными путешествиями мумии через весь Лондон. А когда дух потревожен, он возбуждается и иногда не хочет вновь возвращаться в мир мертвых, по крайней мере, до тех пор, пока не отомстит тому, кто пробудил его от вечного сна.

Краем глаза я заметила темную тень и схватилась рукой за свои амулеты раньше, чем узнала мумию Тетли. Все остальные чужие мумии увезли, а эта осталась. Вероятно, лорд Чадли сам попросил Дольджа и Суини оставить эту мумию здесь – хотел, наверное, сбагрить ее моему папе.

А кстати, что вообще следует делать с фальшивой мумией? Должна заметить, что сейчас я жалела Тетли так, как никогда не жалела, пока он был жив.

Впрочем, мумия Тетли – не моя проблема. Мне просто не до нее – сейчас, во всяком случае.