Теология. Введение в богословские дисциплины

Протестантские редакции. «Очерк догматики» К. Барта (1947): церковный евангелический традиционализм. Основные акценты: субъект богословия — сама Церковь, задача ее — постоянный «отчет перед самой собою соответственно достигнутому в тот или иной момент уровню познания»[85], неотделимость нравственного богословия от догматического. «Систематическая теология» П. Тиллиха (1951–1959): синтез традиционализма и экзистенциалистского прочтения теологии. Диалектика взаимопроникновения систематической теологии (апологетика, догматика, этика — как «экзистенциальная» теология) и исторической (библиология, история церкви), особое место теологии практической — способы актуализации деятельности Церкви (учение о функциях Церкви и ее институтов). Проект «радикально теологичной интерпретации истории религии и культуры с точки зрения нашей предельной заботы». Практическая теология как «связующее звено между христианской Вестью и человеческой ситуацией»[86]. Дискуссии по «естественной теологии». Э. Бруннер в «Природе и благодати» (1935): необходимость христианской theologia naturalis. К. Барт: последняя как выражение претензий рацио на подчинение библейского Откровения критериям философии должна быть «безжалостно отброшена». Р. Бультман в «Вере и понимании» (1964): «естественная теология» не может быть «фундаментом догматики», так как ее «критический масштаб» — вне- или дохристианские трактовки Божества, и потому в ней не может быть выражена «исключительность христианского откровения». П. Тиллих: «естественная теология» как апологетика законна, но сама «вездесущесть» апологетики отрицает целесообразность ее выделения в отдельную богословскую дисциплину.

Католические схемы. Безоговорочное признание «естественной теологии» начиная уже с I Ватиканского собора вплоть до монографий Г. Бека «Естественная теология» (1986) и Г. Крауса (1987). Неочевидность ее места в дисциплинарной структуре. Внимание скорее к функциям, чем к предметам теологии после II Ватиканского собора (1962–1965). И. Конгар: теология «позитивная» (усвоение истины) и «спекулятивная» (ее коммуникация). Р. Бродерик и другие (1986). Методы изложения: «позитивный», «схоластический» (раскрытие истины в системе), синтетический. Позитивная теология: «библейская» (раскрытие истины в Св. Писании) и «историческая» (раскрытие истины в Писании и Предании и передача учения Христа и Апостолов в Церкви). Систематическая теология: догматическая (включая аскетическую — «методы совершенства» и мистическую — «экстраординарные методы и дары совершенства»[87]) и нравственная. «Практические применения» теологии: литургика, апологетика и пастырская теология (изучение церковных канонов, гомилетика, катехетика, «рубрики» — преимущественно обоснования и анализ богослужебных реформ)[88].

Маргинальное место классификации дисциплин в русском богословии XX в. Одна из причин — борьба со «схоластикой» под знаменем «опытного богословия».

5.1.

Некоторые возможные оценки нормативной схемы классификации теологических дисциплин и ее модификаций в XX в. Бесспорные точки отсчета, сохраняющие всю значимость и в настоящее время: 1) церковный этос богословского знания («открытый» Ф. Шлейермахером), определяющий его задачи как церковного дискурса и, соответственно, дисциплинарную структуру; 2) сам принцип опирающейся на данный этос трехчастной структуры в виде теологии исторической (церковная авторефлексия в ретроспективном контексте), систематической (в системе) и практической (в перспективистском контексте), обоснованный у Л. Пельта и других систематизаторов XIX в.; 3) признание догматического и нравственного богословия в качестве основных систематических дисциплин (приоритетные задачи богословия связаны с трансляцией истины и ее реализацией в жизни) и признание статуса таковых также за литургическим и каноническим (у митрополита Макария); 4) правомерность включения «библейского богословия» в «историческое богословие» (признание Библии как части истории Церкви); 5) разграничение конкретных «положительных» богословских дисциплин (образующих составляющие установленной «трехчастной структуры»), с одной стороны, и «естественной теологии» и апологетики — с другой[89]. Позиции ошибочные и «недоработанные»: 1) безосновательное введение в протестантском богословии XIX в. в качестве отдельного слоя систематического богословия «христианской философии» (с дальнейшими подразделениями на «мистику» и т. п.) и в католическом XX в. «аскетики» и «мистики» — в догматику[90]; 2) недооценка «неоднородности» богословских дисциплин и того, что дисциплины «практические» суть по большей части скорее стратегические «теологические искусства», чем теологические науки с соответствующими теоретическими проблемами (каковы дисциплины систематические); 3) недооценка «неоднородности» и в рамках дисциплин исторических, в которых далеко не все «слои» имеют собственно богословское содержание.