Теория бобра

Поздно вечером я сообщил вернувшейся из мастерской Лауре, что мне нужно съездить в парк приключений. Она ответила, что понимает, как мне важен парк, но ей кажется, что сейчас не самое подходящее время для его посещения. Ничего не оставалось, как честно ответить: я — единственный, кто может решить одну не терпящую отлагательства проблему. Лаура, помолчав, ответила, что, вероятно, так оно и есть.

И я отправился в парк.

Правда, не в свой.

Сейчас

1

Это не лучшее утро в моей жизни. Поспать ночью толком не удалось. Сначала я забрался в парк приключений к нашим конкурентам, попал там в передрягу и убежал и от полиции, и от бандитов. Потом кружными путями вернулся домой, где сказал недоумевающей Лауре, что не отвечал на звонки, потому что выключил телефон и забыл его в прихожей на шляпной полке. Остаток ночи я пролежал, размышляя о ситуации, в которую угодил.

Кстати, о телефоне. С самого утра он разрывается от сообщений по поводу поездки в Париж и совместного приготовления пиццы: папаши одноклассников Туули из экономии отправляют сообщения через Вотсап. Взволнованные сотрудники моего парка тоже строчат мне в общем чате. И все хотят от меня одного: чтобы я решил их проблемы.

Заставляю себя позавтракать.

Есть действительно хочется, это факт, но даже простое пережевывание и глотание пищи требуют к себе некоторого внимания. Трудно продумывать совместную поездку на экоферму за органическими продуктами для пиццы, когда из головы не выходит, что я теперь не только подозреваемый в убийстве, но и без пяти минут банкрот. Ржаные лепешки, нарезка из индейки, йогурт и чай кажутся совершенно несъедобными, словно я пытаюсь жевать собственную рубашку, или грызть стол, или откусывать от чего-то еще, не предназначенного в пищу. Тем не менее мне удается поесть; я загружаю посудомоечную машину и впервые испытываю облегчение от того, что сегодня Лауре Хеланто некогда сидеть со мной за завтраком.

Она проснулась позже меня; я слышал, как она умывается, потом одевается в прихожей. Лаура, не завтракая, отправляется в свою мастерскую, где ее ждет посылка с материалами для работы.

Мысль о том, что сегодня утром мне легче без Лауры, немножко терзает меня, как будто я ей изменяю. Разумеется, все не так однозначно, это я понимаю. И в который раз спрашиваю себя: неужели все супруги, имеющие секреты друг от друга, ведут себя так же: прячутся на кухне, не желая рассказывать близкому человеку о том, что их подозревают в убийстве, и дожидаются, пока тот уйдет по своим делам, втайне надеясь, что эти дела не связаны с промышленным шпионажем, погонями, преследованием и смертоносными вафельными рожками.

Я захлопываю дверцу посудомоечной машины и бреду в ванную, отмечая, как все-таки паршиво я спал.

В прихожей натыкаюсь на Лауру.

— Прости, солнышко, — говорит она, одновременно натягивая куртку, обматывая шею шарфом и одаривая меня где-то в районе носа громким поцелуем, пахнущим мятной зубной пастой. — Дико тороплюсь, очень плохо спала сегодня, только под утро толком заснула, и жутко опаздываю. А ты как, выспался?

— Ну, так…

— Ты очень поздно пришел, — говорит она, поправляя толстую вязаную шапку. — Я даже начала беспокоиться, но потом подумала, что у себя в парке ты в полной безопасности и придешь, когда придешь.

— Я пришел…

— Мне правда пора, — Лаура еще раз осматривает себя в зеркале.

Дикий куст ее волос рвется из-под шапки во все стороны, шарф мягкой волной лежит на плечах, очки в большой темной оправе подчеркивают зеленоватую синеву глаз. Она красавица, моя Лаура, думаю я, страстно желая, чтобы меня не арестовали по подозрению в убийстве прямо сейчас.

— Забегу в магазин — и прямо домой, — говорит она. — Ты не вынесешь мусор? Ведерко с пищевыми отходами уже полное.

Лаура и в этом права. Ведро с биоотходами забито доверху. На долю секунды мелькает мысль: не это ли последнее, что я успею сделать в статусе свободного человека? А что, если потом вспоминать обо мне будут так: Хенри выносил на помойку пищевые отходы, когда его арестовали и дали пожизненное… Хочется потрясти головой, чтобы избавиться от подобных мыслей.

— Наверное, будет лучше…

— Отлично, спасибо, дорогой, — доносится из-за закрывающейся двери. — Увидимся вечером.

В автобусе, по дороге в парк от станции железной дороги, мне наконец-то удается успокоиться и прийти в себя.

Облегчают мое состояние, как обычно, математика, системный подход и логика. Я распределяю задачи в порядке срочности и важности, потом смотрю, как много времени и ресурсов требует каждая и что я в состоянии сделать для ее решения. Далее составляю программу, по возможности опираясь на анализ вероятностей, а также, если нужно, и на точно рассчитанный бюджет. Мой разум, несколько утративший ясность вследствие недосыпа, подсказывает, что за восемь с половиной минут поездки я наконец обрел то, что нащупывал все утро: четкий план.