Теория Фокса (СИ)

— А что, если она тебе не понравится? Что, если история будет недостаточно большой? — глухо произнес я, все ещё не силах поверить в происходящее.

— Тогда ты получишь неверный ответ. Но узнаешь ты об этом только когда уже будет поздно. Так что, Джим, расскажи мне историю.

— Остался час сорок до того, как Мария умрет. На другую историю уже не останется времени. Так какую же историю мне рассказать?!

— Давай начнем с того, почему ты кусал ногти.

— Что?? — я уставился на него.

— Расскажи мне, почему ты несчастлив. Ты же наверняка потратил кучу времени, чтобы разобраться в этом. И наверняка многое узнал. Но, Джим, прошу… Я чувствую крысу за милю. Будь открыт и честен. — он посмотрел на меня сверлящим взглядом, не моргая. — Иначе твоя дочь умрет.

Это ловушка. Не было решительно никакого способа проверить, даст ли он мне правильный ответ. Да и есть ли вообще у него ответ? Это всё могла быть имитация, обман. Что если Ли — это колоссальный шофер, гигантский притворщик, способный обмануть даже Эйдана?

Он наблюдал за мной, прищурившись, изучая.

— Поверь. Это самый лучший способ найти большую идею. Просто следуй течению, и оно выведет тебя на что-то важное. Это твой единственный шанс спасти дочь. Так что расскажи мне, Джим, почему ты несчастлив?

0 дней, 1 час, 38 минут

Я закрыл глаза и выдохнул:

— Я потерял веру в людей.

— В людей?… И почему?

— Я пытался им объяснить, что с ними делают группы. Как группы обманывают их, манипулируют. А взамен… — я умолк.

— Что?

— Взамен меня заклеймили заносчивым эгоистом, думающим только о себе. Считающим себя лучше других… Меня презирают, Ли… И в ответ я начал презирать их.

— Хм. Ну и как же группы манипулируют людьми?

— Даже не знаю с чего начать. Куда не посмотреть, везде одно и тоже — сплошной обман.

— И все-таки…

— Хорошо, — я вздохнул. — Человеческое общество, как самая большая группа, хронически нам лжет. Возьми хотя бы цели, которое оно в нас закладывает. Практически все они фальшивые. Нас с детства инфицируют ложными целями, которые нужны обществу. Не нам, а обществу! Не нам, а другим. Для них мы просто собака, радостно бегущая за брошенным мячом. Да мы, собственно, и есть эта собака.

— Собака, бегущая за мячом? — спросил Ли.

— Было время, когда я любил сидеть на пляже и просто смотреть на горизонт. Вокруг выгуливали собак и время от времени бросали им всякие палки или резиновые мячи. Ты бы видел то слепое удовольствие, даже счастье, которое это доставляет псу. И ни разу она не остановилась и не задумалась, на кой черт ей этот мяч и вообще, зачем она бежит в этом направлении?

— Автоматическая реакция. Рефлекс. Так устроены собаки. Это нормально.

— Мы ничем не отличаемся. Первый мяч бросают в детском саду, когда мы еще говорить-то толком не умеем, а нам уже внушают: «Ты сейчас всего лишь ребенок. Подожди, скоро ты пойдешь в школу. И ты уже не будешь просто детсадовцем. Ты станешь школьником! Будешь важным человеком, не то, что сейчас». Когда ты попадаешь в школу, всёповторяется один в один: тебе говорят идти в университет. Там, и только там ты наконец станешь кем-то значимым. Найдешь свою профессию, станешь счастливым. В университете снова тоже самое — тебе бросают новый мяч, и ты узнаешь, что надо найти работу в крупной компании, лучше всего банке, ну или стать доктором или юристом. Тогда, тогда ты станешь счастливым! Понятное дело, затем бросают новый мяч. На этот раз тебе нужно стать вице-президентом. И уж тогда ты точно станешь счастливым и по-настоящему значимым. Только тогда ты будешь успешен. Ведь все, кто ниже — неудачники, обреченные на жалобное скуление и поддакивание на бесконечных корпоративных заседаниях. И чтобы избежать этой прискорбной участи, ты начинаешь карабкаться по трупам корпоративной лестницы.

— И живешь нормальной жизнью, — сказал Ли, раскачивая ногой.

— И однажды, лет через пятнадцать, тебя наконец сделают вице-президентом. В первый день ты думаешь: «Боже мой, я успешен!» Но потом оглянешься вокруг и не увидишь никакой разницы. Ровным счетом никакой. Тебе дали угловой кабинет. Сквозь стекло, прямо напротив, ты увидишь другой, точно такой же кабинет в соседнем небоскребе. Когда темнеет, в нем ты видишь точно такого же, успешного и значимого, как и ты. Вы иногда машете друг другу. Большую часть времени проходит в бесконечных встречах, в бессмысленности которых ты постепенно забываешь о мяче. Забываешь, ради чего всё это было. И вот однажды ты придешь на работу и увидишь шарики повсюду. Опять этипроводы на пенсию… Ты их видел тысячу — они все одинаково ничтожны. Но эти проводы особенные. Знаешь почему?

— Почему? — Ли приподнял брови.