Теория Фокса

— А кто говорит, что я их виню? Я их и не виню вовсе. Я их понимаю и очень даже симпатизирую. Мне нравятся талантливые люди. Всё, что я говорю: их схема более не будет работать. Она работала для обычных людей, для плебса, для толпы. Но управлять учёными с её помощью не получится. Поэтому-то нам и нужна религия, которая не притворяется, что у неё есть какая-то «прямая линия» с Богом, что она с ним на ты.

— И какая альтернатива?

— Вот! — воскликнул Артём. — Я знал, что ты спросишь. Религия, которая вместо того, чтобы претендовать на близкое знакомство с Богом, будет заниматься его поиском. Религия, единственной целью которой является поиск Бога. И поэтому нам нужен ты.

— Я?! — Джим вздрогнул.

Артём испытующе смотрел на него.

— Ну, и как же вы собираетесь его искать? — Джим откинулся назад, по его спине стекали холодные капли воды.

— С помощью науки.

— Науки? — Джим едко ухмыльнулся. — Думаешь, наука может это сделать?

— Почему нет? Поиск истины — конечная цель науки. Бог — конечная истина. Его поиск — цель науки. Всё просто.

— Ты действительно считаешь, что люди будут верить в науку? Что поиск истины — её цель? — спросил Джим.

— Почему нет?

— Ты что, и правда думаешь, что наука честна? Что у неё возвышенные цели?

— Без сомнения.

— Как интересно… — Джим натянуто рассмеялся. — Тогда объясни мне парадокс зелёной энергии.

— Зелёной чего? — переспросил Артём, накручивая ус.

— Энергии… Учёные, которые разрабатывают все эти новые зелёные технологии — солнечную и ветровую энергию, думают, что сохраняют окружающую среду. Но скоро они сделают её дешевле нефти и газа. Как считаешь, что произойдёт тогда?

— Энергия станет чище.

Джим замотал головой и сказал:

— Энергия — это неограниченные пища и вода. Энергию можно конвертировать в пищу почти напрямую. Если есть энергия, еду можно выращивать хоть в пещере. И опреснять морскую воду. А что происходило в прошлом, когда у людей появлялись избыточные еда и вода?

— Рост населения? — спросил Артём.

— Не рост. Взрыв! Португальцы привезли из Америки в Китай сладкий картофель батат. До этого у них были в основном рис и пшеница, которые росли лишь в паре мест. Но батат рос где угодно, даже чуть ли не на северо-востоке. Вскоре этим бататом покрылся весь Китай. И всего за какую-то сотню лет число китайцев увеличилось со 150 до 300 миллионов. В первую очередь благодаря батату. А вот теперь скажи мне, что произойдёт, когда пища и вода станут неограниченными?

Артём смотрел, молча покачивая ногой.

— Сахара станет Манхэттеном, — ответил за него Джим, — с бескрайними улицами и уходящими в небо башнями. Вся планета превратится в один гигантский город. Как ты думаешь, в этом урбанистическом монстре останется место для зелёной, дикой природы?.. Она просто исчезнет. Она обречена. Интересно, не правда ли? Зелёная энергия — это то, что полностью уничтожит зелёную природу. Не будет более слонов, волков, кенгуру и панд — они все обречены. Учёные — такие, как ты — уничтожат их. Останутся лишь зоопарки. И скоро, очень скоро.

Джим перевёл дыхание.

— Артём, в мире нет ничего более разрушительного, чем наука. Не ищет она Бога. Не ищет истину. Истина ей безразлична. Она лишь ищет всё новые ресурсы, чтобы человечество могло размножаться… Чтобы группа могла расти.

Артём немного помолчал, бродя глазами по потолку.

— Нет, Джимми… Вот тут ты ошибаешься. — Он наклонил голову, сложив руки на груди. — Ты наивно полагаешь, что население продолжит расти.

— Почему нет? Это как раз то, чем научный прогресс занимался до сих пор, — увеличением количества людей.

— Просто у нас не было выбора, — Артём пожал плечами. — Мы, учёные, толкаем человечество вперёд. Но мы — это лишь один процент от всего населения, даже меньше. Представь, что человечество — это поезд со ста вагонами. Поезд, ведомый локомотивом, первым вагоном. Нами. Учёными, которые двигают научный процесс. А все остальные под завязку забиты безбилетниками. Нормальными людьми, как ты их называешь. Девяносто девять процентов людей — безбилетники. Они ничего не делают, чтобы толкать этот поезд. Но как только предоставляется возможность, они дают потомство. Это они размножаются, не мы. — Его воспалённые глаза блеснули. — И всё это время они управляют нами. Мы их рабы.

— Рабы? — спросил Джим.

— Мы живём в обществе, которое даёт один голос каждому. Гениальный ли это физик или бессмысленный офисный клерк — неважно. Все получают по одному голосу. В итоге нами управляют безбилетники. А этими простаками управляют политики и СМИ. И всё это цементируется религией, которая делает вид, что имеет какое-то отношение к Богу. И в результате мы, учёные, единственный полезный класс общества, мозг человечества, подчинены говорящим головам из телевизора, политиканам и священникам… — он схватился за спинку скамейки перед собой и весь затрясся от возбуждения и злости. — Но пришло время перемен! Хвост более не будет вилять собакой. Восстание грядёт!

— Восстание?

— Да! — Артем посмотрел на него искоса. — Восстание учёных. Революция. Этот мир будет наш, Джим!

— Революция?