Теория Гайи

— Они ушли к океану? — спросила она.

Тим опустил голову:

— Они вышли из бухты и повернули на юг.

— Когда это было? Сколько времени я была без сознания?

— Три часа.

— Они огибают остров. Они возвращаются в ангар.

Тим робко положил руку на плечо Эммы, чтобы успокоить ее.

— Вы больше ничего не можете сделать, — сказал он.

— Я дала им слово, что не оставлю их.

Тим взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза:

— Эмма, слишком поздно. Если они еще живы, их все равно убьют, и если вы пойдете их искать, тоже погибнете.

— Тим, я дала им слово. Я их не брошу.

— Это самоубийство, я вас не пущу.

— Оставайтесь здесь. Вечером выведите в море катер и в полночь ждите нас на причале «GERIC».

Тим покачал головой:

— Ни за что. Вы даже не можете ходить. Я не позволю вам убить себя. Не вынуждайте меня привязывать вас к стулу.

Эмма обвела взглядом комнату, ища поддержки, и увидела Монговица, который молча наблюдал за ними.

— Где вы были сегодня утром? — спросила она, и в ее голосе прозвучал упрек.

— Монговиц ходил со мной к катеру, — объяснил Тим. — Он мастер на все руки, и вместе мы смогли запустить насос и выкачать воду, которая накопилась внутри. Мы были в мастерской за домом на пляже, когда я решил сказать вам, где мы. И вот тогда я увидел тех двоих… убийц.

— Они были переодеты, — воскликнула Эмма.

Она упрекала себя за то, что была так наивна, что ухватилась за первую попавшуюся соломинку, не задав ни единого вопроса. Она ввергла Матильду и Оливье в этот ужас.

— Они, должно быть, надели форму убитых полицейских… Они казались нормальными, у них были… добрые лица, — рассказывала Эмма голосом, срывающимся от волнения. — Они были совершенно не похожи на тех, кто нападал на нас. Они не были похожи… на зверей.

— Но они ушли к ангару! — вмешался Монговиц. — Как и другие. Это их гнездо. Я уверен, что они быстро установили в некотором роде иерархию, наподобие муравейника с рабочими, охранниками…

— И королевой? — закончил Тим. — Во всяком случае, те, кого мы встретили однажды ночью, видели в темноте! Это противоречит человеческой природе!

— Они заполонили подвалы ангара, — продолжил Монговиц, — они живут, как насекомые, эти убийцы — нелюди! Это чудовища!

— Хватит! — воскликнула Эмма, когда схлынула очередная волна боли. — Следуем нашему плану и уносим ноги сегодня вечером, когда будет прилив.

Тим внимательно посмотрел на нее.

— И больше никаких отступлений, — сказал он резко. — Я спасаю наши шкуры, и мы единственные, кто еще остался в живых.

— Может быть, Карлос, Анри и другие присоединятся к нам вечером, — сказал Монговиц, сам не веря в это.

Тим резко одернул его:

— Перестаньте! Вы слышали крики ночью, они мертвы. И не пройдет и часа, как нас постигнет та же участь, задумайтесь над этим.

Эмма рухнула на диван. Тим был прав, она не могла идти в лес в таком состоянии, она больше не выдержит. Ей нужно поспать, набраться сил.

Будильник зазвонил в час дня. Она очень тихо встала, умылась и приняла еще три таблетки аспирина. Ощупав голову, она обнаружила огромную шишку, засохшую кровь и слипшиеся волосы. Она плохо себя чувствовала, но боль уже можно было терпеть.

Тим и Монговиц были на кухне, они ели манго. Фиолетовые круги под глазами и мертвенно-бледный цвет лица свидетельствовали об их полном истощении. Они не спали уже много ночей.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Монговиц.

— Лучше, но голова еще кружится, — соврала она.

— Ложитесь обратно, — сказал ей Тим. — С катером все в порядке. Он готов к отплытию.

— На улице никого? — спросила Эмма.

— Ни души. Боюсь, как бы эти двое не прислали сюда своих друзей, поэтому мы поменяли дом. Погода на море портится, я сомневаюсь, что они смогут далеко уплыть в пироге, а если они пойдут пешком, то, чтобы обойти остров, им понадобится… в общем, есть небольшой шанс, что за это время мы уже будем в пути!

— Вы ужасно выглядите, — сказала Эмма, — вам надо бы отдохнуть. Что с нами будет, если вы заснете ночью?

Тим согласился. Эмма снова легла и закрыла глаза, через некоторое время ее дыхание стало ровным, как у человека, который крепко спит. Мужчины, проверив, что двери забаррикадированы тяжелой мебелью, тоже пошли спать. Эмма подождала еще час. Она не хотела, чтобы Тим ее остановил. Она должна была быть уверена, что он спит.

В доме было тихо, только дождь барабанил по крышам в этот серый послеполуденный час.

Эмма оставила записку.

«Простите меня. Слово, данное ребенку, сильнее страха перед любой опасностью. В полночь на пристани. Я очень в вас верю.

Э.»

Старясь не шуметь, она обшарила на кухне ящики, нашла большой нож, завернула его в тряпку и убрала в карман куртки, сложила в рюкзак бутылки с водой, взяла мачете Тима. Она вылезла в окно и плотно закрыла его за собой.