Теория государства и права: Учебник

Более конкретно принципы организации и функционирования судебной системы Российской Федерации детализированы в обладающих системным характером федеральных конституционных и федеральных законах, предназначенных регламентировать практическую деятельность судов.

Говоря о судебной власти как одном из гарантов обеспечения принципа законности в Российской Федерации, необходимо сослаться на позицию Конституционного Суда РФ. Он в своих документах неоднократно отмечал, что "правосудие по самой своей сути признается таковым лишь при условии, что оно отвечает закрепленному в Конституции Российской Федерации, ее вводных положениях, а также в международно-правовых документах (в частности, в статье 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, статье 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, статье 8 Всеобщей декларации прав человека) требованию справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах.

Ограничение возможности пересмотра судебных решений, не отвечающих требованиям законности, обоснованности и справедливости, имеет следствием нарушение баланса в защите таких конституционных ценностей, как справедливость и правовая определенность, влекущее причинение вреда гарантируемым Конституцией Российской Федерации правам и свободам человека и гражданина, защита и восстановление которых являются конституционной целью правосудия"[396].

Созданная в 2005 году Общественная палата Российской Федерации одним из своих направлений деятельности уполномочена осуществлять контроль за законностью действий правоохранительных органов. В ходе своей работы она выявила проблемные вопросы, связанные с законностью и продолжительностью содержания под стражей подследственных лиц.

В соответствии с положением УПК РФ (вступил в действие с 2002 г.) решение о заключении подследственного под стражу принимает только судья. Ранее таким правом обладал прокурор. Принимая эти меры, законодатели предполагали, что наделение такими полномочиями только судей позволит решить существовавшие ранее проблемы. Однако поставленных целей не было достигнуто. В течение 2005 года российские судьи 380500 раз принимали решения о заключении подследственных под стражу. Это на 50000 больше по сравнению с 2004 годом[397]. Примерно в 90% случаев судьи удовлетворяют ходатайства органов предварительного следствия о заключении подследственных под стражу.

По-прежнему весьма многочисленными остаются в России факты нарушения законности проведения дознания и предварительного следствия. Например, в 2005 году к Уполномоченному по правам человека Российской Федерации поступило 9161 жалоба на нарушения прав граждан в уголовном судопроизводстве. Свыше 70% этих обращений были направлены в контрольнонадзорные инстанции. По результатам рассмотрения было возбуждено 19 уголовных дел.

В других странах суды также не всегда осуществляют эффективный контроль за законностью и качеством деятельности следственных органов. В Мексике за 2004 год предварительному заключению были подвергнуты почти половина всех лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы. Значительная часть из них (около 40000) впоследствии оправдывается.

В Индии численность подследственных, находящихся под стражей, составляет от 60% до 75% от общего количества осужденных лиц. Встречаются случаи, когда срок предварительного заключения у них превышает максимальный срок санкций статьи. В июне 2005 года был освобожден 77-летний Мачан Лалун из штата Асам. В предварительном заключении он находился с 1951 года по обвинению в преступлении, за которое предусматривалось максимальное наказание в виде 10 лет лишения свободы. Имеются и другие случаи нахождения под стражей в течение 30 - 35 лет.

Наиболее остро такая проблема характерна для судебных систем развивающихся стран: Бангладеш, Чад, Эквадор, Гватемала, Гондурас, Мали, Нигерия, Пакистан, Парагвай, Перу, Руанда, Уганда, Уругвай, Венесуэла, Доминиканская Республика. Правоохранительные системы этих государств, по мнению международных организаций, следует рассматривать не столько судебноправовыми, сколько репрессивными.

20.3. Законность и целесообразность