Теория государства и права. Учебник в 2-х частях

Наука о государстве классической древности, констатировал в связи с этим Г. Еллинек, «не различала строго учений о государстве и о праве», тем более, что для нее «все вообще человеческое общежитие имело государственный характер». Прогрессирующая специализация, пояснял автор, обязанная своим происхождением развитию науки о праве у римлян, возвысила общее правоведение, в рамках которого стали изучать не только вопросы государства, но и вопросы права, «на степень самостоятельной области знания»[20]. В более поздний период развития общества и государства, включая современный, когда наряду с продолжавшейся дифференциацией юридических наук и систем права на новые отрасли, подотрасли и институты возникла одновременно потребность в «обобщающей» науке, каковой логически стала теория государства и права, задачи теории государства и задачи теории права приобрели известную общность и стали решаться не обособленно друг от друга, а вместе.

Поскольку в реальной жизни и в теории, отражающей эту жизнь, «науки о государстве и о праве находятся в тесной систематической связи», — писал еще в XX в. Г. Еллинек, — то существуют дисциплины, которые должны быть отнесены к той и другой, именно дисциплины, изучающие «юридические свойства и отношения» как самого государства, так и права. «Они являются науками как о государстве, так и о праве»[21]. Одной из таких наук, наряду с историей государства и права, историей политических и правовых учений и др., является теория государства и права.

Решая общие для теории государства и для теории права методологические задачи, она тем самым решает и политико-юридические задачи. Ибо так же, как нет методологии в «чистом», социально- или классово-нейтральном виде, так нет и соответствующих социально- или классово-«чистых» методологических задач.

Например, решая такой методологически важный вопрос, как вопрос о понятии и определении права — этого «высшего и основного понятия» в юридической науке, по представлению Г. Ф. Шершеневича[22], или же, решая аналогичный вопрос о понятии и определении государства, мы тем самым решаем одновременно и соответствующие политико-юридические вопросы. А именно — вопросы о том, чьи социальные, а точнее — социально-политические и правовые ценности и интересы отражают данные понятия и определения; по каким социально-политическим и юридическим представлениям создаются те или иные государственно-правовые конструкции; наконец, в чьих политических и иных интересах они функционируют, чьи интересы и ценности они при этом выражают и защищают.

Наряду с методологическими задачами теория государства и права одновременно решает и мировоззренческие вопросы. Мировоззрение выступает как «система обобщенных взглядов на объективный мир и место человека в нем, на отношение людей к окружающей их действительности и самим себе, а также обусловленные этими взглядами их убеждения, идеалы, принципы познания и деятельности»[23].

Мировоззрение в широком смысле слова включает в себя совокупность всех самых разнообразных взглядов человека на окружающий мир. Это — и философские, и политические, и правовые, и этические, и все иные взгляды и представления. В решающей мере мировоззрение формируется под влиянием материального и духовного бытия, окружающего человека, а также под воздействием получаемых им в процессе жизнедеятельности многообразной информации и различных знаний.

Немаловажную роль среди последних играют знания, формирующиеся в рамках теории государства и права и получаемые в процессе ее изучения.

Будучи научными по своей природе, объективно отражающими окружающий человека государственно-правовой мир, они, тем не менее, выражают вполне определенное (философское, политическое, этическое и пр.) видение государственно-правовых явлений, институтов и учреждений.

В советской юридической литературе такое видение именовалось классовым подходом к рассмотрению проблем государства и права, объективным восприятием их сквозь призму классовых интересов, ценностей и отношений. Нередко оно сопровождалось ссылками на, в принципе, правильное, многократно подтвержденное самой жизнью, но несколько одностороннее ввиду своей ориентации только на классовое восприятие утверждение В. И. Ленина о том, что «люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов»[24].

Односторонность такого, ориентированного только на классовые интересы и ценности, утверждения и подхода к оценке и восприятию государственно-правовых явлений, институтов и учреждений заключается в том, что при этом не учитываются все иные (групповые, индивидуальные, национальные и пр.) интересы и ценности. Это, несомненно, является крайностью.