Читаем Теория каваии полностью

В основном все ситуации связаны с изменениями в прическе или одежде, внезапными неудачами, взаимоотношениями со старшими девочками — в общем, нежный возраст.

Как же обстоят дела у девушек? Как и выше, ограничимся исключительно ответами 18-летних.

«Когда я впервые надела школьную форму и юката[86]»; «Когда во время выступления я вышла на сцену вместе со всеми, в одинаковой одежде»; «Когда мне стало стыдно…»; «В обычной речи употребляю крепкие слова, но когда речь заходит о любимом, краснею»; «Когда заговорила на чистом диалекте»; «Меня называли каваии из-за невысокого роста и волос, убранных в пучок: я была совсем как Малышка Мю из „Муми-троллей“ (картинка прилагается)»; «Из-за низкого роста»; «Когда кругом были одни старшие, я говорила: „хочу, чтобы мне скорее было восемнадцать!“, а они отвечали: „какая милашка!“»; «Когда, расчувствовавшись, я начинаю рассыпаться в любезностях»; «Если в принт-клубе получилась хорошая фотография»; «Когда впервые встретилась с бывшим молодым человеком, он мне так сказал»; «Когда по-настоящему почувствовала утрату. У меня был обиженный вид, и мне, правда, было очень грустно»[87].

Как и в ситуациях с мальчиками, налицо масса случаев именования каваии, связанных с прической и одеждой, нежным возрастом, неожиданными неудачами, взаимоотношениями с противоположным полом. К этому добавляется важный элемент: ощущение каваии может возникать при виде миниатюрного тела либо как реакция на тип поведения или мышления. Когда каваии описывает внезапную неловкость, это слово улаживает ситуацию, говорится для того, чтобы защитить допустившего оплошность, в каком-то смысле служит компенсацией. Девушка, допустившая неловкость, мыслится более кавайной, чем лишенная всяких слабостей. При помощи слова каваии удается успешно избежать опасности. К слову, как видно из последних примеров, намеренное детское кокетство под маской каваии, а также чувство унижения от того, что человека ввели в заблуждение, в ответах мальчиков полностью отсутствовали. Стараясь вести себя максимально кавайно, девушки полагают, что в напряженной ситуации с окружающими их могут за это похвалить, но, в зависимости от обстоятельств, они вполне могут подвергнуться нападкам.

Тут нельзя упускать из виду, что пояснения девушек в целом короче, чем у мальчиков, и основная суть заранее ясно резюмирована. Это указывает на то, что в ситуации с мальчиками пока неясно, как понимать и как воспринимать, когда их называют каваии; молодые люди просто говорят о наличии опыта как такового, без всяких выводов, тогда как девушки вновь и вновь переживают свой опыт и логическое понимание в их случае приводит к изменениям во внешности. Также сказывается повторение аналогичных ситуаций. В отличие от ответов юношей, ответы девушек лучше поддаются классификации, что контрастирует с их же ответами на первый вопрос про кавайные вещи из личного обихода: здесь уже нет той страсти к мелочам, которая граничит с фетишизацией.

Если попробовать обобщить ответы на второй вопрос, выясняется, что девушки от 18 до 23 лет, которых, судя по их ответам, до сих пор ни разу не называли словом каваии, составляют чуть больше 10 %. Когда я рассказывал об этой ситуации своим друзьям и знакомым того же возраста — неважно, юношам или девушкам, — они сразу же удивлялись, а затем хмурились. Некоторые юноши заявляли с огромной радостью: «Ну, прекрасно, налетай — подешевело: теперь чуть что, сразу и не раздумывая будем на все говорить каваии!» При этом среди девушек нашлись всерьез сочувствующие: «Если в детстве тебя никогда не называли каваии, как же ты будешь жить дальше?» В любом случае все, не сговариваясь, сошлись на том, что эти 10 % девушек несчастны и им можно только посочувствовать.

Я был поражен, осмыслив эту статистику. Как много среди тех студенток, кто ежедневно попадается мне на глаза в университетском кампусе, таких, кого ни разу не называли каваии, — подумать только! Вполне обычные барышни: выпивают, носят модные сумки и туфли, слоняются по территории. И что? Если их станут называть каваии, это их осчастливит? Решит их проблему? На самом деле, дело не в этом. После того разговора я в который раз задумался о том, что назрела необходимость рассмотреть структуру идеологии, которая транслируется при помощи слова каваии в сегодняшнем обществе.

Когда нет настроения называться каваии

Тут важное значение имеет вопрос № 3. Он звучит так: «Хотели бы вы, чтобы вас называли каваии

Перейти на страницу:

Все книги серии Культура повседневности

Unitas, или Краткая история туалета
Unitas, или Краткая история туалета

В книге петербургского литератора и историка Игоря Богданова рассказывается история туалета. Сам предмет уже давно не вызывает в обществе чувства стыда или неловкости, однако исследования этой темы в нашей стране, по существу, еще не было. Между тем история вопроса уходит корнями в глубокую древность, когда первобытный человек предпринимал попытки соорудить что-то вроде унитаза. Автор повествует о том, где и как в разные эпохи и в разных странах устраивались отхожие места, пока, наконец, в Англии не изобрели ватерклозет. С тех пор человек продолжает эксперименты с пространством и материалом, так что некоторые нынешние туалеты являют собою чудеса дизайнерского искусства. Читатель узнает о том, с какими трудностями сталкивались в известных обстоятельствах классики русской литературы, что стало с налаженной туалетной системой в России после 1917 года и какие надписи в туалетах попали в разряд вечных истин. Не забыта, разумеется, и история туалетной бумаги.

Игорь Алексеевич Богданов , Игорь Богданов

Культурология / Образование и наука
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Париж первой половины XIX века был и похож, и не похож на современную столицу Франции. С одной стороны, это был город роскошных магазинов и блестящих витрин, с оживленным движением городского транспорта и даже «пробками» на улицах. С другой стороны, здесь по мостовой лились потоки грязи, а во дворах содержали коров, свиней и домашнюю птицу. Книга историка русско-французских культурных связей Веры Мильчиной – это подробное и увлекательное описание самых разных сторон парижской жизни в позапрошлом столетии. Как складывался день и год жителей Парижа в 1814–1848 годах? Как парижане торговали и как ходили за покупками? как ели в кафе и в ресторанах? как принимали ванну и как играли в карты? как развлекались и, по выражению русского мемуариста, «зевали по улицам»? как читали газеты и на чем ездили по городу? что смотрели в театрах и музеях? где учились и где молились? Ответы на эти и многие другие вопросы содержатся в книге, куда включены пространные фрагменты из записок русских путешественников и очерков французских бытописателей первой половины XIX века.

Вера Аркадьевна Мильчина

Публицистика / Культурология / История / Образование и наука / Документальное
Дым отечества, или Краткая история табакокурения
Дым отечества, или Краткая история табакокурения

Эта книга посвящена истории табака и курения в Петербурге — Ленинграде — Петрограде: от основания города до наших дней. Разумеется, приключения табака в России рассматриваются автором в контексте «общей истории» табака — мы узнаем о том, как европейцы впервые столкнулись с ним, как лечили им кашель и головную боль, как изгоняли из курильщиков дьявола и как табак выращивали вместе с фикусом. Автор воспроизводит историю табакокурения в мельчайших деталях, рассказывая о появлении первых табачных фабрик и о роли сигарет в советских фильмах, о том, как власть боролась с табаком и, напротив, поощряла курильщиков, о том, как в блокадном Ленинграде делали папиросы из опавших листьев и о том, как появилась культура табакерок… Попутно сообщается, почему императрица Екатерина II табак не курила, а нюхала, чем отличается «Ракета» от «Спорта», что такое «розовый табак» и деэротизированная папироса, откуда взялась махорка, чем хороши «нюхари», умеет ли табачник заговаривать зубы, когда в СССР появились сигареты с фильтром, почему Леонид Брежнев стрелял сигареты и даже где можно было найти табак в 1842 году.

Игорь Алексеевич Богданов

История / Образование и наука

Похожие книги

Теория культуры
Теория культуры

Учебное пособие создано коллективом высококвалифицированных специалистов кафедры теории и истории культуры Санкт–Петербургского государственного университета культуры и искусств. В нем изложены теоретические представления о культуре, ее сущности, становлении и развитии, особенностях и методах изучения. В книге также рассматриваются такие вопросы, как преемственность и новаторство в культуре, культура повседневности, семиотика культуры и межкультурных коммуникаций. Большое место в издании уделено специфике современной, в том числе постмодернистской, культуры, векторам дальнейшего развития культурологии.Учебное пособие полностью соответствует Государственному образовательному стандарту по предмету «Теория культуры» и предназначено для студентов, обучающихся по направлению «Культурология», и преподавателей культурологических дисциплин. Написанное ярко и доходчиво, оно будет интересно также историкам, философам, искусствоведам и всем тем, кого привлекают проблемы развития культуры.

Коллектив Авторов , Ксения Вячеславовна Резникова , Наталья Петровна Копцева

Культурология / Детская образовательная литература / Книги Для Детей / Образование и наука
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука