Теория красоты

Такая тщательность работы вполне очевидна только для человека, понимающего дело; бойкие мазки в картине Тинторетто или Павла Веронезе кажутся невежественному зрителю только тяжеловесными кляксами краски и в этом смысле вызывают подражание неразумных художников; но в действительности они так тщательно модулированы кистью и пальцем, что ни единой крупицы краски нельзя было бы отнять безнаказанно; крошечные золотистые пятнышки, величиной не более головки комара, играют важную роль в распределении света в картине, имеющей пятьдесят футов длины. Почти всякое правило в живописи имеет какое-нибудь исключение. Но в этом правиле нет ни одного исключения. Всякое истинное искусство есть искусство тонкое; грубое искусство – искусство плохое.

IV. Творчество. Высокое искусство есть продукт творческой деятельности художника, т. е. деятельности его воображения; таков последний, отличительный его признак. Живопись должна вполне точно выполнять определение, данное нами поэзии: не только возбуждать благородные чувства, но и создавать объекты этих чувств силою воображения. Непроходимая пропасть отделяет в этом отношении школу высшего искусства от школы искусства низшего. Последняя только копирует наличную действительность, в портрете ли, в пейзаже или изображении мертвой природы; первая созидает предмет свой силою воображения или комбинирует материалы, данные действительностью, сообразно требованиям своей фантазии.

Эта поэтическая сила обусловливает так же и верное понимание истории; таким образом, если мы оглянемся на все способности, которых требует высокий стиль в живописи, мы увидим, что они в сложности составляют сумму всех сил, данных человеческой душе: 1) выбор высокого сюжета требует вполне правильной нравственной оценки; 2) любовь к красоте требует вполне развитого вкуса; 3) разумение истины требует силы мышления, справедливости и искренности; 4) поэтическое вдохновение требует быстроты фантазии и точности исторической памяти; сумма всех этих способностей исчерпывает содержание души человеческой. Вот почему такое искусство мы называем «великим». Оно велико в буквальном смысле; оно заключает в себе и возбуждает к деятельности все силы духа, тогда как другие роды искусства, более узкие и мелкие, содержат и возбуждают к деятельности только одну какую-нибудь сторону духа. Название «великого» справедливо и верно в буквальном смысле, так как искусство измеряется количеством духовных сил, действующих в нем и возбуждаемых им к деятельности. Вот окончательный смысл моего старого определения искусства как наибольшего количества величайших идей.

Из истории искусства

ГРЕЧЕСКОЕ ИСКУССТВО. – Греческое искусство, в конце концов, надоедает вам. Признайтесь, что оно вам надоедает: вы постоянно стараетесь найти в нем то, чего в нем нет, но что вы каждый день можете видеть в окружающей действительности, что радует и должно радовать вас. Греческая раса вовсе не обладала какой-нибудь из ряда выходящей красотой, она отличалась только общей, здоровой законченностью формы. Греки могли быть и были одарены физической красотой, поскольку они были одарены красотой духовной (если вникнуть в этот вопрос, то непременно увидишь, что тело не более как видимая душа). Греки, правда, были очень хорошими людьми; они были даже гораздо лучше, чем принято думать, и гораздо лучше, чем многие из нас; но между людьми теперь живущими попадаются такие, которые гораздо лучше самого хорошего грека и гораздо красивее самого красивого.

В чем же, собственно, заключается заслуга греческого искусства, делающая его образцовым в ваших глазах? Не в том, что оно красиво, а в том, что оно совершенно. Оно исполняет все, к чему стремится, и все исполняет хорошо. Чем ближе вы познакомитесь с природою искусства вообще, тем удивительнее покажутся вам законы самоограничения, управление греческим искусством: мир душевный был в нем; оно довольствовалось простой задачей, ставило себе немногие цели, исключительно стремилось к ним и достигало их. Все это очень полезно для вашего воспитания, как противодействие диким корчам и отчаянным попыткам схватить месяц с неба, борьбе с ветряными мельницами, мукам глаз и пальцев и общему стремление вить веревки из своей души, всему, что составляет идеальное существование современного художника.

Заметьте также, что греки вполне мастера того дела, за которое взялись. Они не пытаются захватить не свойственные им, чуждые силы и не злоупотребляют своими. Никогда не начинают писать раньше, чем научатся рисовать, не начинают с мускулов там, где нет еще костей, и не воображают, что найдут какие бы то ни было кости в своем внутреннем чувстве. Главные достоинства греков – искренность и чистота побуждения, здравый смысл и строгость правил, сила, которая является следствием всего этого, и прелесть, которая неизбежно сопровождает эту силу[14].