Теория механизмов и души (СИ)

   Сам же ту Русс по словам доктора являлся уникальным и едва ли не единственным в своём роде крылатым тенсом. То есть, чешуя и прочие защитные механизмы имелись на причитающихся местах, но вдобавок к ним присутствовала пара перепончатых крыльев. Полноценно летать мужчина не умел, но обладал способностью к планированию при прыжке с высоты. Только вот наличие этих крыльев Гичира совершенно не радовало, они чудовищно мешали нормальной жизни, и Риниш отдельно попросил данную тему в разговоре с капитаном не поднимать. Не то чтобы она всерьёз могла задеть уверенного в себе сильного мужчину, но... зачем лишний раз портить настроение хорошему человеку?

   Ту Рейн на профессиональной почве быстро сошёлся с Триндой, доктора устраивали многочасовые диспуты, споря о непонятных окружающим вещах. Я же с бортовым врачом общалась значительно меньше, чем с капитаном, техниками и пилотами: во-первых, у нас почти отсутствовали точки соприкосновения, кроме бильярда, а во-вторых, почему-то именно с ним беседы складывались с трудом. Принципиальный, порой даже более резкий и категоричный в суждениях, чем капитан, Риниш обладал качеством, которое странно и особенно неприятно было встретить именно в докторе: равнодушием к отдельной человеческой жизни. Не то чтобы он презирал решительно всех вокруг, но... вспомнилась фраза из детективов, отлично охарактеризовавшая эту черту мужчины: "Способен на убийство".

   Впрочем, отталкивало меня от него даже не это, а... попадаются порой такие люди, "не свои" до кончиков пальцев. Разум понимает, что человек неплохой, достойный доверия и уважения, не склонный к предательству, обладает множеством положительных качеств, но откуда-то из глубины души поднимается резкая немотивированная антипатия. Хорошо, что помимо ту Рейна на борту хватало собеседников.

   В конечном итоге перелёт оказался необременительным и приятным, и приходилось регулярно напоминать себе о цели путешествия, чтобы не расслабиться окончательно.

   Не способствовало сосредоточенности и отсутствие кошмаров. Нельзя сказать, что я очень скучала по ним, но тишина вызывала некоторую тревогу: а всё ли в порядке с кристаллом и заточённой в нём личностью? Правда, спросить разрешения проверить искру с помощью одного из нескольких имеющихся в хозяйстве машинатов я не рискнула. Несмотря на то, что в экипаже вряд ли могли оказаться агенты "Искры разума" или иные потенциальные злодеи, посвящать их в собственные планы мы не собирались. Не знаю, как Мух уговаривал Гира взять нас на борт, но капитан тоже не знал цели нашего путешествия. Один раз даже осторожно поинтересовался у меня, но я честно ответила, что тайна не моя, ничем не могу помочь, и ту Русс как человек вежливый оставил тему.

   Проблемы начались на пятый день пути, когда я окончательно поверила, что воздушные путешествия имеют право на жизнь, а я вполне способна их пережить, причём получить от этого процесса удовольствие. За это время мы преодолели равнинную часть Тёмной стороны и подобрались к предгорью.

   Разум подсказал, что ничего страшного не случилось, но путь к этому выводу оказался долгим, через непонимание и страх. Очнувшись среди ночи, я долго не могла сообразить, где нахожусь и почему кровать подо мной ходит как качели, потом вспомнила о дирижабле -- и долго боролась с панической атакой, старательно выравнивая дыхание и концентрируясь на отвлечённых мыслях.

   Страх мешался с исключительно физиологическими проблемами: от этой болтанки меня ужасно мутило, да ещё каюта казалась тесной и душной, что только усугубляло неприятные ощущения. По-хорошему, стоило бы разбудить кого-нибудь из докторов -- благо, их у нас сейчас сразу двое -- но я решила для начала попытаться перебороть эти ощущения самостоятельно. Наплевав на приличия и попросту завернувшись в халат, я тихонько выбралась в коридор. Стены кренились туда-сюда, и приходилось прилагать ощутимые усилия, чтобы оставаться на ногах. По стеночке я добралась до кухни, где сейчас царила тишина: дежурная смена, отвечавшая за полёт, питалась прямо на рабочем месте, еду им относили с вечера, так что повар вполне мог позволить себе спокойный сон.

   В кухне имелись окна, но сейчас вид из них тревожил мало: мне было слишком плохо для таких мелочей. Набрав полстакана воды, я прислонилась спиной к стене и прижала прохладное стекло к влажному от испарины лбу.

   Молния меня разорви, что я забыла на этом проклятом корыте?!

   Пара глотков воды не помогла избавиться от тошноты. Несколько минут я стояла неподвижно и обдумывала дальнейшие действия, после чего достала из тумбочки первую попавшуюся жестяную миску на случай, если организм всё-таки не справится с качкой, и побрела прочь. Возвращаться в каюту, однако, не стала, и осела в ближайшей комнате отдыха. Та располагалась в центральной части гондолы, и отсутствие окон оказалось очень на руку.