Теория неожиданности, или Loveц ощущений

Я не забыл краем глаза следить за Ведьмой — она доверительно наклонившись к Изгою что–то интимно ведала ему, и оба смеялись. Она похлопала его по руке, стянула с него бандану, и встретила человеческий поток противоположный тому, что обрабатывала Алекс. Блин, глядя на ее рыжий лохматый затылок, сильную спинку и то, что ниже, я все думал — Ведьма, ну, пожалуйста, о, пожалуйста! Я не просил пока ее помощи, но хотелось упасть на колени и умолять — ты же ведьма, помоги же мне!! Я столько лет, семь долгих лет без перерыва, мучаясь и не веря самому себе, надрывался и расшибал колени, сломал руку и даже попал в больницу с сотрясением когда решился поверить, что я могу, теперь действительно могу лететь. Я вышел оттуда, и — ты не представляешь, каких трудов мне стоило не разочароваться, не бросить это все, и снова, надрывая пупок в чертовой попытке лететь!!! Мне предлагалось так мало — всего лишь подчиниться Дьяволу — и лети! Но нет. Я свободен, как и прежде — но не лечу! Временами я готов был звать Его сам, и просить — забери ты мою волю несчастную, только дай сделать Это! И что меня держало тогда? А может, Он сам презрел меня за мой отказ? Потом я понял — или где–то прочел? — что мне не достанет сил. И я не смогу. Пока кто–то, такой же, как я, не поделится со мной собой. Своей силой. По доброй воле. И вот тогда… Ведьма, я прошу тебя! Что ты хочешь взамен? Ах, да, надо же чтобы бескорыстно! Ну, хорошо, я просто больше не смогу молчать. Я буду тебя умолять. Я мечтаю тебя умолять… Опять не то! По своей воле, а не под давлением жалости. Но как же мне к тебе с этим подойти, и не наломать дров?! Думай, Русый, думай!

— Русый!

Я вздрогнул, будто меня ударили. Я, оказывается, стою молча, а все поют, и Ведьма осторожно трогает меня за рукав. Я с надеждой уставился на нее — ЧТО???

— Ты все еще хочешь пива?

— А? Пива? В смысле?

— В смысле?! В смысле просто пива! — она смеялась, и в глазах ее прыгали черти, будто уже все знает, и просто ждет, чтобы я сказал. Сказать? Я открыл рот, и… закрыл. Не сейчас. Нервно сунул в зубы сигарету. Охренеть! Да я весь трясусь. Господи, ну почему не сейчас? Почему прямо сейчас нельзя?

Она покупала пиво, а я слушал в ушах грохот собственного сердца, оно тяжелым локомотивом каталось по желудку.

— Кто ходил — тому и первый глоток!

Она радостно свинтила голову бутылки, как злая кошка птичке, и стряхнула с рукавов назойливую пену, словно известный сексуальный процесс. Меня это добило, и я заржал, как ненормальный, громко и дико. Сгибала пополам и била плеткой истерическая дрожь, я чувствовал себя свихнутым чучелом, но не мог остановиться. Совершенно не смешно, скорее больно. Ведьма смотрела в сторону, пока припадок не покинул меня, потом протянула мне баллон. Я думал, она спросит что–нибудь вроде: «Че ржешь?» и посмотрит так, что от меня останется горстка униженного пепла, да еще и плюнет сверху для довершения картины. Ах, если бы! Но она смотрела так, будто все и всегда ведут себя как я! И это хорошо, так и лучше — будто не знает, что унизила…

— Спасибо! — вернул я ей «батл», но вовсе не пиво имея в виду.

— Не за что, — пожала она плечами, и отпила еще. Потом… притянула меня к себе и поцеловала, да так, что я о–бал–дел!

Жаль, что этого не было на самом деле. Но мне это нужно было. Правда. Как укол анальгетика. И я его не получил. Мучайся, Русый, мучайся! Не целуй меня, Яна. Мучай меня, тайно… не знай, что мучаешь…

Сидим, значит. наливаемся по самые глаза.

Смотрю на Янку, и про Дику думаю. Общего у них, двух феечек, маловато — только и того, что обе неформалки и жутко отвязные. Но навевает мне Ведьма Малолетнюю подружку мою, как полудетьми дружили–бухали. Потом разбрелись как–то… Почему? Странная вещь — жизнь, и особо человеческие отношения. Cижу вот тут, и не знаю, как к Янке подобраться поближе, а ведь уже законченным дружочком своим считаю!

Вторая бутылка «777» подходила к концу, когда Яна поднялась, шатаясь и не без труда.

— Ой, народ, я пойду, поссу, — тут она хихикнула, вцепившись мне в плечо, чтобы не упасть. — И домой!

— Как — домой? — испугался я. А как же наш разговор?! Я не могу ее так отпустить!

— Янка, я не полечу без тебя! — крикнул я ей вслед. Все захохотали, а она обернулась, посмотрела на меня так внимательно и совершенно серьезно:

— Щас, я только поссу!

Я прислушался к себе — вроде не такой уж и пьяный. Хотя, надо попробовать встать — хоть до остановки Янку довести, может, успею что–то сказать! И поцелую хотя бы, уж точно! Зачем сдался мне этот ее чертов поцелуй — пес его знает, но в дурную башку влетело — «не вырубишь топором»! Хотя из башки–то, да топором… и поцелуй не чертов, а ведьмин. Вот, видно в этом все и дело! Я поднялся, держать за почти совсем никакого Священника — Изгоя. Ничего, ноги еще приличной прочности, пока туда–сюда, домой совсем трезвый приду. Владка «пошинкует» — ну и пошла она! Сексуальных снов больше будет.

— Ребята, я домой!