Теория порнографии. Цикл лекций по теории порнографии для обучающихся курсов «Экспертиза порнографии»

Как сообщает НТВ /149/, [67-летний] Сэр Майкл Кейн выступил в защиту свободного доступа к порнографии. Посмотрев документальную ленту об истории вопроса, он выяснил, что порнографию стали запрещать только в эпоху всеобщей грамотности. Аристократы духа полагали, что пока соответствующей информацией владеют только они, никакой опасности она не несет. Однако когда ее получат низшие слои, это породит сексуальную агрессию.

Таким образом, по мнению актера, запрет в данной сфере недемократичен [и нечестен по отношению к малоимущим]. Эти выводы он сделал не только под влиянием документальной истории порно, но и в связи со своей последней работой в фильме Филипа Кауфмана «Перо маркиза де Сада», где он сыграл роль доктора-психиатра, стремившегося подавить непомерную сексуальность скандально известного маркиза.

Ненормальные, «нечеловеческие», по выражению сценариста и актрисы Ренаты Литвиновой /538/, силиконовые груди, и такие же, под стать им, члены – ненормальной длины, больше похожи не на органы сладострастия, а на орудия сельхозработ.

Мнения киноведов

Предоставлю слово доктору искусствоведения Кириллу Разлогову /32/: «Ошибаетесь. Киноискусство продолжает не только богатую литературную традицию, но и имеет за собой обширный опыт живописно-пластических искусств, в которых эротическая проблематика – необходимая часть ещё со времён палеолита, не говоря уже о древней Греции. Кроме того, кинематограф – принадлежность рынка, а потому обязан отвечать вкусам людей. Эротическая тематика с первых же лет существования кино в целом ряде коммерческих произведений стала основной… любопытно, что уже эти произведения покрывались неким флером эстетизации. Скажем, на экране бегала дама со свечкой, время от времени освещающей разные части тела. С одной стороны, это было некое такое искусство а ля живопись, с другой – радовало глаз желающего это тело увидеть».

…Со второй половины 50-х годов в Европе… кино добилось возможности показать нечто похожее на то, что литература описывала уже многие десятилетия. Да, возникла волна порнографических картин, но одновременно резко расширилась сфера дозволенного в непорнографических фильмах.

Как пишет Гэри Ф. Келли /258/, до 1960 года отношения между гомосексуалистами и лесбиянками избегали показывать в кино. В некоторых европейских фильмах открыто говорилось о гомосексуальных отношениях, но американское кино склонно было не допускать даже намеков на существование влечения между лицами одного пола. В фильмах по пьесам «Трамвай «Желание» (1952), «Чай и сочувствие» (1958) и «Кошка на раскаленной крыше» (1958) многие аллюзии, связанные с однополой сексуальностью, были утрачены. В начале 60-х годов, однако, тема гомосексуализма стала подниматься более решительно. […] В 1996 году документальная картина «Хранилище целлулоида» использовала фрагменты из кинофильмов 30-50-х годов, для того чтобы продемонстрировать негативное отношение к гомосексуалистам обоего пола, проявлявшееся в изображении их средствами киноискусства. В большинстве случаев персонажи-гомосексуалисты выглядели смешно или жалко. В ряде недавно вышедших фильмов персонажам-гомосексуалистам и отношениям между ними не уделяется особого внимания. Не наблюдается в них и сходства со старыми стереотипами. [Напомню,] «Филадельфия», первый дорогостоящий кинофильм с участием звезд кино, посвященный гомосексуальным отношениям и СПИДу, появился в 1993 году.

…Конец 60-х интересен и тем, что явился периодом своеобразного симбиоза секса и политики на экране. Характерный пример – «Я любопытна» Вильгота Шемана, где актриса Лена Нюман, игравшая самое себя, рассказывала о своих отношениях с режиссёром, с одним из актёров, и некоторые эпизоды были показаны весьма откровенно. А параллельно с этим режиссёр интервьюировал Улофа Пальме, героиня слушала проповеди Мартина Лютера Кинга… Но очень скоро левое увлечение сексуальной откровенностью (левые опирались на теорию Вильгельма Райха, который ещё в 20-е годы утверждал: сексуальная революция первична, а политическая – вторична; дополнением к этому служили концепции Герберта Маркузе и других теоретиков так называемого левого фрейдизма) сошло на нет – по мере того как коммерческая индустрия ассимилировала энергию протеста. Заключительным всплеском такого рода кино, пожалуй, стали картины Б. Бертолуччи «Последнее танго в Париже» (1972) и «XX век» (1976), которые содержали в себе откровенные эпизоды, будучи абсолютно политическими фильмами.