Читаем Теория психосемиозиса и древняя антропокосмология полностью

Несмотря на принадлежность признака своему предмету, и тот и другой не одно и то же. Между ними установлено отношение, подобное отношению между явлением и сущностью. Предмет может иметь бесконечное число проявлений, а конкретный признак - это только одно из них. Для индивида, анализирующего признаки предмета, они важны не сами по себе, а как характеризующие предмет. Один и тот же признак может относиться к разным предметам. Потому также важен анализ способов связи признаков и предметов. Представления об этих способах, так же как представления о способах связи традиционных знаков и обозначаемых ими предметов, могут отражаться, хотя и со своей спецификой, с помощью понятия "смысл", находящегося на одной из вершин семантического треугольника.

На месте понятия "смысл" в семантическом треугольнике часто стоят схожие понятия, также отражающие представление о связях знака и предмета. Это, например, такие понятия, как "значение", "концепт", "понятие", "сигнификат", "интенсионал" и пр. Их определения зависят от тонкости и специфики семантического анализа. Так, понятия "значение" и "концепт" могут быть близки по содержанию и объему, но рассматриваются в несколько иной системе отношений. Значение - это значение знака, а концепт - это концепт предмета. Под значением может пониматься не только концептуально-понятийная сторона содержания знака, то есть обобщенные представления о предмете, но и предметно-денотативная. Однако когда речь идет о значении как об одном из понятий семантического треугольника, последняя сторона содержания знака снимается. В таком случае вместо термина "значение" удобнее использовать термин "смысл". Более тонкий анализ позволяет выделить в понятии "смысл" некоторые подразделения. Так, сигнификатом называется мысль, отражающая совокупность некоторых признаков предмета, которые существенны для его правильного означивания тем или иным знаком, именования тем или иным словом. Интенсионал - наиболее полное и точное определение предмета, отражающее его существенные стороны. Коннотация - содержание знака, дополняющее его сигнификативное и интенсиональное значения эмоциональными, оценочными, экспрессивными и пр. субъективными моментами. Есть и другие подразделения и несколько другие толкования рассмотренных понятий, что в данном случае не представляет интереса.

Важно подчеркнуть, что каковы бы ни были определения этих понятий, они были сделаны в контексте семантического треугольника. Но если они будут входить в некую иную систему отношений, то их содержание должно при этом несколько трансформироваться. Так, например, когда к семантическому треугольнику добавляется понятие "пользователя", "интерпретатора", или, в нашей терминологии, "индивида", то последнее "оттягивает" на себя коннотативные значения знака, оставляя понятие "смысл" с "чисто" объективным концептуальным содержанием. При анализе отношений индивида и знака, знаковой системы - что составляет сферу прагматики - можно ввести понятие "действие", которое вместе с двумя предыдущими понятиями составит "прагматический треугольник". При этом значения всех вышеуказанных понятий снова должны быть некоторым образом перестроены. Далее, исследования отношений индивида и предмета с выделением понятия "ощущение" - что приведет к установлению "гностического треугольника" - также внесут свои коррективы в рассматриваемый понятийный ряд.

Традиционно семиотика различает три объекта внешней семиотической ситуации. Это - знак, предмет и индивид. К внутренней, психической сфере индивида относится понятие "смысл". При вышеуказанной перестройке содержания понятий структура их взаимоотношений должна определяться структурой внешней семиотической ситуации, а последняя - структурой психики индивида. И тогда, чтобы точно определить элементы целостной семиотической ситуации, необходимо ввести две гексагонные схемы, одна из которых описывала бы внешнюю семиотическую ситуацию, а другая - внутреннюю.

Первая из этих схем должна отражать семиотическую ситуацию, учитывая не только знаковые системы, предметы и индивидов, но и реальные связи между ними. Помимо физических связей между предметами и соответствующими им знаками-признаками или другими предметами, выступающими в роли знаков-индексов, а также между индивидами и предметами, среди которых особый класс составляют предметы, выполняющие функции знаков, и которые физически связаны с индивидом за счет тех или иных его физических действий, направленных на предметы, и за счет восприятия сенсорными системами индивида энергоинформационных сигналов, поступающих к нему от предметов, так вот, помимо этих связей можно еще говорить об опосредованных социокультурноприродной сферой деятельности человека реальных связях между любым знаком и обозначаемым им предметом, между предметом и индивидом, индивидом и знаком, то есть можно говорить о некоем семиотическом континууме, в котором совершается внешняя деятельность индивида.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Синдром гения
Синдром гения

Больное общество порождает больных людей. По мнению французского ученого П. Реньяра, горделивое помешательство является характерным общественным недугом. Внезапное и часто непонятное возвышение ничтожных людей, говорит Реньяр, возможность сразу достигнуть самых высоких почестей и должностей, не проходя через все ступени служебной иерархии, разве всего этого не достаточно, чтобы если не вскружить головы, то, по крайней мере, придать бреду особую форму и направление? Горделивым помешательством страдают многие политики, банкиры, предприниматели, журналисты, писатели, музыканты, художники и артисты. Проблема осложняется тем, что настоящие гении тоже часто бывают сумасшедшими, ибо сама гениальность – явление ненормальное. Авторы произведений, представленных в данной книге, пытаются найти решение этой проблемы, определить, что такое «синдром гения». Их теоретические рассуждения подкрепляются эпизодами из жизни общепризнанных гениальных личностей, страдающих той или иной формой помешательства: Моцарта, Бетховена, Руссо, Шопенгауэра, Свифта, Эдгара По, Николая Гоголя – и многих других.

Альбер Камю , Вильям Гирш , Гастон Башляр , Поль Валери , Чезаре Ломброзо

Философия / Учебная и научная литература / Образование и наука