Читаем Теория психосемиозиса и древняя антропокосмология полностью

Схему семиотического гексагона, представляющую собой комбинацию внешней и внутренней семиотической ситуации, можно проинтерпретировать в ее внешнем аспекте как частично являющуюся проекцией внутренних потенций индивида. Это не чисто "натуральная" среда, в которую индивид случайно попал и начал осваивать неким семиотическим образом, а "сделанная" им в содружестве с другими индивидами. На основе естественного базиса человечество в своем развитии выстроило окультуренное пространство, в котором каждый объект со своими природными качествами получил еще качество быть предметом человеческого практико-познавательного опыта. Иначе говоря, в связи с взаимообусловленностью отношений субъекта и объекта, проявляющейся на всех уровнях их совместного бытия, субъект, проецируя на объект некоторые свои качества, делает его предметом своей деятельности. Причем следует различать предметы как находящиеся непосредственно в обороте этой деятельности, бывшие в нем и ушедшие из него навсегда или на время в некое "хранилище", из которого по необходимости они могут войти в данный оборот, и будущие, которые будут "сделаны" из "материала", находящегося в том же "хранилище", которое в теории семиотического гексагона получило название "обстановка".

Другая категория, символизируемая статическим ТГ-оператором 111, также означает некое "хранилище". В общем случае эта категория отражает тот факт, что мир индивида есть не только мир предметов, но и движения, имеющего определенные формы, в совокупности понимаемые как "генеративный код". В динамическую систему семиозиса эти формы движения входят как "действия", направленные от индивида в мир и от мира к индивиду. Поэтому "генеративный код" следует различать как принадлежащий индивиду, так и внешней среде. В первом случае это совокупность не самих форм движения, а их психических отражений, пребывающих в сфере бессознательного в виде неких паттернов.

Вне поля зрения индивида "обстановка" и "генеративный код" связаны между собой. Связь эта не прямая, а опосредованная. За счет этой связи "генеративный код" формирует определенную "обстановку". Тут проявляется их соответственно активный и пассивный характер. Это определение следует понимать в относительном смысле, поскольку они взаимодополнительны, что выражается во взаимодополнительности кодирующих их ТГ-операторов 111 и 000.

Коррелирующие с данными ТГ-операторами динамические ТГ-операторы 011 и 100, обозначающие "действие" и "предмет", также взаимодополнительны. Тут семиозис входит в поле зрения индивида, и определение активности или пассивности чего-либо зависит от его точки зрения как наблюдателя, а последняя в ТГ-операционной парадигме связана с символом "1", иначе говоря, с эксплицитной для наблюдателя стороной любого процесса. Тем самым индивид-наблюдатель представляет собой активного субъекта.

Поскольку индивид в традиционной семиотике определяется как пользователь знаками, то категория "действие" мыслится в системе отношений "индивид знак", а не "индивид - предмет". Знаки замещают предметы, и при оперировании со знаками предметы в своей предметной функции только подразумеваются, но не входят непосредственно во внешнюю часть семиозиса. С другой стороны, искусственные знаки - это предметы, имеющие знаковую функцию, а естественные знаки, то есть знаки-признаки и некоторые знаки-индексы, - это определенные аспекты предметов. Поэтому следовало бы полагать, что психические переживания действия осуществляются на самом деле в системе отношений "индивид - предмет". Однако в контексте семиотического гексагона это не так, если говорить о непосредственном действии, хотя с учетом взаимосвязанности всех элементов семиозиса опосредованное этими связями действие в системе "индивид - предмет" имеет место.

Поскольку предмет есть предмет деятельности индивида и содержит в себе его проекцию, то его структура должна быть подобна структуре индивида. Если представлять индивида в качестве самоорганизующейся и самообучающейся системы, описываемой ТГ-операторной эннеаграммой, то в его структуре можно выделить три уровня - система, подсистемы и элементы. Таким образом, и в предмете будут выделяться эти же уровни. Система предмета - это сам предмет как нечто целое. Подсистемы предмета - это те или иные его части, какие-то отдельные его стороны. Элементы предмета - это прежде всего знаки-признаки, но можно с определенными оговорками под элементами предмета полагать и любые связанные с ним знаки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Синдром гения
Синдром гения

Больное общество порождает больных людей. По мнению французского ученого П. Реньяра, горделивое помешательство является характерным общественным недугом. Внезапное и часто непонятное возвышение ничтожных людей, говорит Реньяр, возможность сразу достигнуть самых высоких почестей и должностей, не проходя через все ступени служебной иерархии, разве всего этого не достаточно, чтобы если не вскружить головы, то, по крайней мере, придать бреду особую форму и направление? Горделивым помешательством страдают многие политики, банкиры, предприниматели, журналисты, писатели, музыканты, художники и артисты. Проблема осложняется тем, что настоящие гении тоже часто бывают сумасшедшими, ибо сама гениальность – явление ненормальное. Авторы произведений, представленных в данной книге, пытаются найти решение этой проблемы, определить, что такое «синдром гения». Их теоретические рассуждения подкрепляются эпизодами из жизни общепризнанных гениальных личностей, страдающих той или иной формой помешательства: Моцарта, Бетховена, Руссо, Шопенгауэра, Свифта, Эдгара По, Николая Гоголя – и многих других.

Альбер Камю , Вильям Гирш , Гастон Башляр , Поль Валери , Чезаре Ломброзо

Философия / Учебная и научная литература / Образование и наука