Читаем Теория психосемиозиса и древняя антропокосмология полностью

С другой стороны, поскольку объекты внешнего мира в определенной степени опредмечиваются в ходе практико-познавательной деятельности индивида, то есть на них проецируются его представления, то утверждение Л. М. Веккера можно семантически инвертировать, и тогда получится, что внешняя реальность описывается в терминах свойств и отношений внутренних объектов. Здесь внешнее и внутреннее дополнительны друг другу и, с точки зрения последнего, связаны между собой как возможное с действительным. И там и там фигурируют категории из триады А. И. Уемова - вещь, свойство и отношение. Соответственно, язык описания внешнего и внутреннего должен опираться на эту триаду. Так оно и есть в тех или иных из известных языков описания, но это не всегда рефлексировалось их создателями и пользователями. Кроме того, как правило, в этих языках описания имеется перевес в сторону одной или двух из данных категорий, возможный в силу их относительной взаимозаменяемости. Однако наиболее оптимальной, надо думать, будет ситуация, когда все эти категории будут использоваться на равных основаниях. Попытка установления такого основания и была произведена при разработке семиотического гексагона, в котором, как уже говорилось, категории предмет, знак и индивид коррелируют с категориями вещь, свойство и отношение. Было показано, что эти категории можно достаточно эффективно использовать при описании структуры психокосмоса. Однако в полной мере эта эффективность обнаружит себя лишь тогда, когда все сферы деятельности человека будут описаны в категориях семиотического гексагона или рядоположенных им. Заложенный в семиотическом гексагоне потенциал вполне позволяет это сделать, а необходимо это потому, что все взаимосвязано и нельзя адекватно описать психику в отрыве от всего остального. Поэтому приведенное выше описание структуры психокосмоса следует рассматривать в качестве предварительного, нуждающегося в уточнении и дальнейшей разработке.

В заключение следует сказать об одной важной детали устройства психокосмоса, с которой современная психология совершенно не знакома и которая в той или иной степени рефлексировалась в некоторых древних антропокосмологических учениях. В этих учениях не было представлений о кодовом характере функционирования психики, не всегда или не в полной мере говорилось о ее физическом субстрате и вообще не говорилось многое из того, что входит в теорию психосемиозиса. Но, так или иначе, сделав ряд допущений, представления этих учений можно свести к модели, построенной на основе ТГ-операторной эннеаграммы и учитывающей субстратно-содержательную двойственность психических информационных процессов. Последнее предполагает некоторое усложнение схемы ТГ-операторной эннеаграммы (рис. 6), а именно разделение ее на две внешне идентичные концентрически совмещенные и подвижные относительно друг друга схемы, одна из которых будет обозначать психические механизмы со стороны их субстратов, а другая - содержания.

Некоторые принципы построения первой схемы частично были описаны в "Чертеже антропокосмоса" (21, с. 210-214, 365-366). Что касается второй схемы, то о ней, собственно, и говорилось в настоящей главе. Взаимоположение этих схем, когда принадлежащие к той и другой из них одинаковые ТГ-операторы совпадают, следует принять за базовое. Происходящие при таком взаимоположении психические процессы будут соответствовать обычным состояниям сознания. При круговом смещении этих схем относительно друг друга всего возможно двенадцать сочетаний принадлежащих к той и другой ТГ-операторов - по числу динамических уровней. Каждому из этих сочетаний, не считая базового, будут свойственны психические процессы, при которых возникают те или иные необычные состояния сознания. Структура отношений функциональных уровней психокосмоса при этом остается неизменной, но работать эти уровни будут всякий раз на других субстратах, и их содержание будет также другое, поскольку входные и выходные устройства при упомянутых выше сдвигах ориентируются на иную реальность, точнее, на иные аспекты целостного антропокосмоса, нежели те, на которые ориентированы органы чувств и действий человека, находящегося в обычном состоянии сознания. Такой человек представляет собой как бы незавершенное существо. Но при определенном развитии своих потенций, пути которого предлагают некоторые из древних антропокосмологических учений, он может преодолеть свою ограниченность, становясь при этом подлинно человеком космическим.

Глава 1

4. Древнекитайская антропокосмология

С помощью теории психосемиозиса можно построить некую "антропокосмологическую таблицу" (далее: АКЛ-таблица), которая будет являться главным методологическим инструментом проводимых в данной книге исследований древних антропокосмологических учений.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Синдром гения
Синдром гения

Больное общество порождает больных людей. По мнению французского ученого П. Реньяра, горделивое помешательство является характерным общественным недугом. Внезапное и часто непонятное возвышение ничтожных людей, говорит Реньяр, возможность сразу достигнуть самых высоких почестей и должностей, не проходя через все ступени служебной иерархии, разве всего этого не достаточно, чтобы если не вскружить головы, то, по крайней мере, придать бреду особую форму и направление? Горделивым помешательством страдают многие политики, банкиры, предприниматели, журналисты, писатели, музыканты, художники и артисты. Проблема осложняется тем, что настоящие гении тоже часто бывают сумасшедшими, ибо сама гениальность – явление ненормальное. Авторы произведений, представленных в данной книге, пытаются найти решение этой проблемы, определить, что такое «синдром гения». Их теоретические рассуждения подкрепляются эпизодами из жизни общепризнанных гениальных личностей, страдающих той или иной формой помешательства: Моцарта, Бетховена, Руссо, Шопенгауэра, Свифта, Эдгара По, Николая Гоголя – и многих других.

Альбер Камю , Вильям Гирш , Гастон Башляр , Поль Валери , Чезаре Ломброзо

Философия / Учебная и научная литература / Образование и наука