Теория шести рукопожатий

Другие гости Альмы Коган в основном относятся к мейнстримному, давнишнему шоу-бизнесу: Дэнни Кей, Этель Мерман, Кэри Грант, Сэмми Дэвис-младший, Фрэнки Воэн, Томми Стил. Именно там Джон Леннон и Пол Маккартни впервые знакомятся с Ноэлом Кауардом[99]. Ему уже за шестьдесят, и в глазах Кауарда эта парочка олицетворяет все, что он ненавидит в современности с ее вниманием к рабочему классу и, как ему кажется, неотвратимым отходом от того, что интересует его самого, – аристократии. «Герцогини тоже могут страдать, – жалуется он, посмотрев в 1956 году «Оглянись во гневе». – Интересно, сколько еще продлится эта склонность к унынию ради уныния?» Но он не высказывает подобных недовольств двум молодым ливерпульцам; напротив, он весь обаяние.

Потом в частном разговоре с Дэвидом Левином из «Дейли Мейл» Кауард рассказывает об их знакомстве. «Битлы», те, с которыми я познакомился, показались мне славными, приятными молодыми людьми, они довольно прилично себя вели, и манера говорить у них забавная», – начинает он. Но не останавливается. Он не может удержаться и прибавляет: «Конечно, у них нет никакого таланта. Только очень много шуму. В мое время молодежь учили вести себя так, чтобы ее было видно, но не слышно – и это отнюдь неплохо». Левин полностью перепечатывает его слова.

Кауард очень расстроен, узнав, что среди награжденных 12 июня по случаю дня рождения королевы будут «Битлы», которым вручат Ордена Британской империи. «Бестактная и провальная ошибка по части премьер-министра, – пишет он у себя в дневнике, – я также полагаю, что королева не должна была соглашаться. В награду за их бездарный, но значительный вклад в казну следовало выбрать для них какое-то иное поощрение».

27 июня Кауард идет на концерт «Битлз» в Риме. «Мне еще не приходилось видеть, как они играют живьем. Шум стоял оглушительный от начала до конца, я не мог разобрать ни слова, которые они пели, ни ноты, которые они играли, только один непрекращающийся, разрывающий уши грохот. Все это походило на оргию массовой мастурбации, хотя, пожалуй, не самую буйную по сравнению с тем, что бывает обычно. Неприятный феномен. Истерия толпы, когда ее продвигают коммерчески или любым иным способом, всегда вызывает у меня тошноту. Осознание того, что большинство современных подростков ритуально сходит с ума по этим четырем безвредным юношам довольного глупого вида, вселяет в меня тревогу. Возможно, мы быстрее летим к вымиранию, чем думаем. Лично я бы хотел взять парочку визжащих малолетних маньяков и треснуть их головами. Я совсем не против, когда публика беснуется от восторга, но ведь не без остановки во время выступления, так что выступление вообще перестает существовать». Тем не менее он признает: «все-таки невозможно судить по одному концерту, есть у них талант или нет… Они играли профессионально, обладали определенным обаянием безыскусности и милосердно пробыли на сцене не слишком долго».

После концерта Кауард идет за кулисы, где его приветствует Брайан Эпстайн и угощает выпивкой. Эпстайн смущен, ему приходится сообщить ему, что «Битлов» не позабавили его нелестные замечания в «Дейли Мейл» и они не хотят его видеть.

Кауард возмущен, но стоит на своем. «Я посчитал это в высшей степени бесстыдным, но решил проявить твердость и достоинство». Он просит личную ассистентку Эпстайна пойти и привести кого-нибудь из «Битлов». «В конце концов она вернулась с Полом Маккартни, и я объяснил ему вежливо, но твердо, что НЕ НАДО обращать внимания на заявления газетных репортеров[100]».

Кажется, это слегка разряжает атмосферу. «Бедный мальчик был вполне дружелюбен, и я передал поздравления его коллегам, – продолжает Кауард, – хотя на самом деле я бы очень хотел им передать, что они всего лишь мелкие невоспитанные говнюки».

НОЭЛ КАУАРД слушает серенаду КНЯЗЯ ФЕЛИКСА ЮСУПОВА

Биарриц

29 июля 1946 года

Ноэл Кауард и его друг Грэм Пейн наслаждаются летним отпуском в послевоенной Франции. Несколько недель, проведенных в Париже, проходят в «вихре удовольствий и алка-зельтцер» в компании сэра Даффа и леди Дианы Купер. Кауард заглядывает в британское посольство и не находит там «никого, кроме Уинстона Черчилля. Он был очень приветлив, мы проговорили минут сорок, и я сыграл ему пару своих опереточных мотивчиков». Из Парижа они на авто Ноэля едут в Биарриц, где останавливаются у его старого приятеля, кутюрье Эдварда Молино.

В первый солнечный день в Биаррице они утром загорают на пляже и после легкого обеда снова возвращаются туда. Ранним вечером Кауард отвечает на груду писем и переодевается к ужину; он немного взволнован, потому что один из гостей Молино – не кто иной, как князь Феликс Юсупов, известный или скандально известный убийством Распутина.