Теория сознательной гармонии

Но это значит, что его собственный прорыв оставил щель, через которую за ним могут последовать и другие, если обладают пониманием и свободны от сомнения и страха. На одной из последних встреч с Успенским в Лондоне весной 1947 года кто-то уныло произнес: «Я знаю, что я машина и не могу сделать ничего сам…» Успенский вскричал: «Кто вам это сказал? Не верьте никому, кто вам это говорит!» Это значит, что мы должны верить в возможность работы везде и во всех обстоятельствах, в группах или поодиночке, в одном направлении или в другом. Ибо теперь доступна такая высшая помощь, которая была не доступна раньше. А это в свою очередь потому, что он сам достиг нового уровня, с совершенно другими возможностями и совершенно другим отношением к времени и пространству.

Я думаю, нам нужно вернуться ко всему старому материалу – «В поисках чудесного», комментариям доктора Николла и так далее – с совершенно новой точки зрения, с уверенностью, что все это теперь на самом деле осуществимо. Постепенно это проникает в человека, и человек проникается этим, идеи становятся его частью. Мы должны быть восприимчивее к новому пониманию, следует сохранять живую память о нем в нашей обычной жизни.

Это значит, что человек будет видеть себя все объективнее, как мы иногда видим незнакомого человека на улице и вдруг понимаем о нем все сразу – что он из себя представляет и почему. Но без всякого осуждения или оценки, без жалости к себе или самовосхваления. Постепенно появляется способность проглатывать, принимать самого себя – такого, какой ты есть. Тогда человек готов для большой работы.

30 мая 1954 года

Когда человек делает какой-то большой новый намеренный шаг в жизни, то многие другие вещи, которые раньше казались трудными и угрожающими, сглаживаются сами собой. Основной шаг может быть очень трудным, но сам по себе способен сделать легче вторичные вещи.

11 августа 1954 года

Я знаю, что существует некое сознательное руководство, объединяющее одновременно все стороны нашей работы и, кроме того, затрагивающее людей и их деятельность на гораздо более широком поле, чем мы когда-либо мечтали. Как мне видится, это сознательное руководство идет из высшей школы, проводниками которой были и остаются Гурджиев и Успенский – два полюса, может быть, нового мира.

Я чувствую, что группы – это разные функции нового творения. Некоторые функции могут быть сильнее развиты, а другие слабее; некоторые уверены в своем направлении, другие его еще только нащупывают. Но все они, конечно, суть органические части целого, использующего их особые качества и понимания для собственных целей. И только по отношению к целому можно увидеть правильное место этих отдельных групп и их относительные пропорции.

14 августа 1954 года

Почему люди тратят так много времени и энергии, стараясь найти во всем какую-то ловушку? Может быть, нет никакой ловушки. Работа идет вперед, созданы великие вещи, с нашим участием или вопреки ему. Строится новый храм. Что важнее – план Архитектора или тот факт, что какой-то строитель слишком ленив, чересчур груб или пришел на работу пьяным в понедельник утром? Кто из нас в этой работе может позволить себе обижаться?

28 декабря 1954 года

Мы так много помощи получаем в том, чтобы стать свободными для служения великой работе, если только готовы забыть самих себя и отдать все, что мы есть и что имеем служению – служению другим, служению Успенскому и его друзьям, служению Богу. Когда мы по-настоящему отдаем себя этому, то видим, что наши недостатки и ошибки столь малы, столь неважны – почти так же неважны, как наши достоинства! Отдавать, служить, быть добрым, любить людей, своих учителей, ангелов, Бога. Чего еще мы можем желать? Чего еще можем ожидать? И чего меньше мы смеем требовать?

Нам следует преодолеть свои сомнения, страхи и трудности, чувство важности самих себя. Все это должно уйти, и нам помогут от этого избавиться, если мы искренне хотим и не цепляемся за это – не цепляемся за своих маленьких «себя». Необходимо стать свободными, как Успенский, чтобы идти вверх, вверх и вверх. Джефф* сделал это. Он ничего не просил для себя, но отдал все, что имел, а затем отдал и себя, делая вещи, которые можно было отдать. Когда он умирал, можно было почувствовать, как его дух выстреливает вверх, как ракета – ибо не было ничего, что держало бы его на этой земле, кроме его любви и помощи своим друзьям, а чем выше он поднимается, тем больше он может это делать.

28 декабря 1954 года