Теория сознательной гармонии

Вероятно, именно давление других людей толкает человека вперед и ясно показывает, что он должен делать. И кажется очень важным учиться не уклоняться от этого давления, даже в мелочах, а реагировать на его указания и вести за собой тех, кто служит проводником этого давления во исполнение высшего плана. Всегда важно помнить, что это давление, хотя часто и принимает глупые формы, означает стремление вырастить определенную группу людей, которые уже были отобраны каким-то испытанием свыше, устроить которое мы сами никогда не сумели бы. И именно это общее желание роста, если правильно им управлять, способно поднять нас до того уровня, где мы сможем установить контакт с руководством свыше.

Впоследствии именно о контактах, которые человеку не удалось установить или ответить на них, когда это было возможно, он сожалеет, понимая, что эти упущения уже никогда по-настоящему не будут возмещены. Если мы слишком долго откладываем какой-то контакт, то момент уходит, и за несколько недель все пешки сдвигаются и становятся в совершенно другое отношение друг к другу.

Невозможно себе простить, когда кто-то берет ошибочный курс по твоей личной оплошности. Я чрезвычайно ясно чувствую, что тому негативному отношению, которое установилось к идее «человек не может делать» и исказило ее, должна быть противопоставлена идея «это можно сделать через меня». Любой, кто по-настоящему чувствует идею, что человек ничего не может делать, должен видеть, что высшие силы требуют совершения величайших дел теми орудиями, которые имеются в наличии. И эта идея требует от человека намного больше, чем просто вера в то, что он может устроить свою жизнь.

31 января 1950 года

Сейчас я очень ясно вижу, что не только нужно давать людям то, что они просят, но также не нужно давать того, чего они не просят, и до того, как они попросят. Такие попытки всегда безуспешны.

10 февраля 1950 года

В нашей работе есть два взаимодополняющих закона. Первый – когда человек искренне просит чего-то, вы обязаны дать ему, если можете. Второй – по-настоящему передать можно только то, что он просит, и только когда он просит. Любая попытка нарушить этот закон приводит к ошибкам. Вот почему я обязан спросить: «Что вы хотите знать?» И вы должны для себя это выяснить. Ибо никто кроме вас не ответит на этот вопрос, а если кто-то другой попытается это сделать, бегите от него как можно быстрее.

22 февраля 1950 года

Начало нового отношения к миру и нового понимания состоит, кажется, в чувстве, что мы являемся неотъемлемой, органической его частью, что он пропитывает нас, и что все, что мы наблюдаем, изучаем или воображаем вовне, содержится в какой-то степени и внутри нас. Я думаю, когда мы по-настоящему проникаемся этим чувством, то оно само по себе начинает растворять то странное ложное ощущение «Я», чувство отдельности, исключительности, от которого мы страдаем. Если мы отделены от всего хорошего во Вселенной – это потому, что мы сами это выбрали, потому что мы себя так воображаем – но не потому, что это так на самом деле.

18 мая 1950 года

Я все больше удивляюсь тому, как одни и те же идеи – происходящие, кажется, из большой школы* – одновременно выражаются людьми, которые видимо не имеют никакой связи друг с другом, даже косвенной, и, тем не менее, синхронность появления некоторых идей во многих различных точках мира и во многих различных формах настолько замечательна, что невозможно не предположить за этим какого-то школьного плана.

Для меня это естественный вывод из понимания, что человек не может делать. Когда человек по-настоящему начинает чувствовать это, он приходит к какой-то мертвой остановке – он не способен ничего сделать сам и знает, что все, что он старается сделать сам, может закончиться только фиаско. Куда идти? Появляется желание школы и желание соглашаться со школьными целями и школьными законами как с единственной опорой, единственным смыслом, единственным избавлением от безнадежных усилий делать, когда он знает, что не способен на это.

28 августа 1950 года

Есть люди, способные пойти прямо туда и совершенно неожиданно увидеть, как все работает – в них самих и во всем. Но затем они, пораженные всем этим, вынуждены возвращаться и продолжать жить в обычной жизни, среди обычного сопротивления и плотности материи, среди людей, имеющих обычные способности, но не эту.

Как сделать наши восприятия там понятными здесь? Как ввести это спокойно, разумно и неоспоримо в обычную жизнь, чтобы люди не разбежались, но были привлечены и убеждены? Это великолепно умел Успенский. Он говорил: вы должны обращаться с котами определенным образом, иначе они убегут, и соответствующим образом с пчелами, иначе они вас ужалят. То же самое и с человеческими существами. Вы должны уметь не испугать их, особенно если вы видели что-то, чего не видели они.