Теория текста: учебное пособие

«Конечный результат этого процесса – получившееся высказывание – представляет собой компромисс между тем, что говорящий «намеревался» высказать… и тем, что «получилось» в силу свойств использованного языкового материала» [Гаспаров 1996, с. 106]. Перевод информации с «лингва менталис» на естественный язык [Вежбицка 1983, с. 246] – это лишь одна из сторон, «сторона значения слова для самого говорящего; но в действительности язык возможен только в обществе» [Потебня 1976, с. 303].

Порождение высказывания подразумевает восприятие его как понимание. Сходство процессов порождения и понимания речи указывает на то, что искажения, вызванные перекодировкой информации, присутствуют также в восприятии высказывания (или текста) адресатом. Еще A.A. Потебня писал об этом: «Так при понимании мысль говорящего не передается слушающему, но последний, понимая слово, создает свою мысль, занимающую в системе, установленной языком, место, сходное с местом мысли говорящего. Думать при слове то, что думает другой, значило бы перестать быть самим собою. Поэтому понимание в смысле тождества мысли в говорящем и слушающем есть такая же иллюзия, как и та, в силу коей мы принимаем собственные ощущения за внешние предметы» [Потебня 1976, с. 307].

Помимо трансформации информации, вызванной механизмами перекодировки мысли в слова в речи и обратно, нетождественность того, что хотел сказать говорящий, и того, что понял слушающий, обусловлена разным наполнением концептуальных систем коммуникантов. Если конструкт, модель информации – фрейм – обеспечивает интерсубъективность концепта, то его наполнение ассоциациями, мнениями, эмоциональной оценкой и т. д. насквозь субъективно. Б.М. Гаспаров увязывает языковое существование личности, проявляющееся в производстве и восприятии языковых фактов, с индивидуальным цитатным мнемоническим конгломератом, актуализирующемся как на пути конструкции, так и на пути деконструкции: «Все эти процессы совершаются индивидуально в сознании каждого отдельного… субъекта. Их течения и результаты неотделимы от его характера и жизненного опыта и поэтому в полном своем объеме всегда уникальны для каждой личности» [Гаспаров 1996, с. 15]. Индивидуальность опыта, в том числе языкового существования, позволяет образовываться компрегенссионным лакунам (или классификационным пустотам) в рамках концептуальной системы отдельного индивида. «Охват» информации с последующей ее классификацией зависит не только от когнитивных способностей субъекта, использующихся в ее обработке, но и от количества входящего материала. В случае недостатка единиц для заполнения пустующих позиций классификации индивид, исходя из собственной компетенции, заполняет лакуны непротиворечиво мыслимыми объектами вне зависимости от их реального существования, и этот процесс носит индивидуальный характер.

Несмотря на индивидуализированность когнитивной составляющей коммуникативного акта, понимание между коммуникантами оказывается возможным. Базу для понимания составляют интерсубъектные знания, фиксирующиеся мышлением в виде фреймов и пресуппозиций. На основании фреймового и прессуппозитивного фонда коммуникантов, отвечающего условиям истинности (логической или прагматической), а также социальной ситуации, личностного фактора и пр. осуществляется успешная коммуникация – достигаются понимание субъектами друг друга и перлокутивный эффект, если он предполагался изначально. Однако количество и качество составляющих, обеспечивающих эффективность общения, варьируется от субъекта к субъекту.

Таким образом, порождение и понимание в коммуникации выступают как деятельностные разновидности. Как пишет Е.В. Сидоров в монографии «Проблемы речевой системности», «в отдельном акте речевой коммуникации выделяются две деятельностные фазы – коммуникативная деятельность отправителя сообщения (порождение. – Ю.З.) и коммуникативная деятельность адресата (понимание. – Ю.З.). <…> Эти две деятельности могут образовывать некоторое целое благодаря наличию речевого произведения, текста, без которого коммуникация не может состояться» [Сидоров 19876, с. 10]. При этом исследователь называет порождение первичной коммуникативной деятельностью, понимание вторичной коммуникативной деятельностью и подчеркивает, что «коммуникативная деятельность есть деятельность с текстом» [Сидоров 19876, с. 11].