Теория убийства

— Ладно. Так кто тогда Джекилл?

— Он мог быть научным сотрудником или лаборантом. Не стоит высокомерно считать, что самым умным в лаборатории будет человек с самой высокой ученой степенью. Но у кандидата или доктора наук, конечно, будет доступ к бо́льшему количеству ресурсов. Он вообще мог быть преподавателем и иметь возможность заниматься в лаборатории всем, чем ему вздумается, без какого-либо надзора, — тут я с ностальгией вспоминаю собственные деньки в должности преподавателя, когда никто не лез в мои лабораторные дела.

— Но ты же сказал, что проверил все публикации, где мог упоминаться «Хайд»?

— Да, — я качаю головой от внезапного озарения. — Но я идиот. Какой же я идиот!

— Я в курсе, но расскажи мне, как ты в этот раз пришел к такому выводу.

— Я проверял только опубликованные статьи. А такой вирус, как «Хайд», вполне могли изучать в закрытой лаборатории… типа моей. Большинство наших исследований никогда не опубликуют — разглашение государственной тайны. И если Джекилл работал где-то в подобном месте… или до сих пор работает… я ничего и никогда не найду о его исследованиях в «Вестнике вирусологии». Данные о таких исследованиях будут где-нибудь в секретном архиве в соседнем ящике с документами о поисках Атлантиды.

— Звучит безысходно.

— Может, и нет… — я щелкаю пальцами. — Да, результаты скорее всего не найдешь, но кое-что разыскать все-таки можно… с соответствующим допуском, конечно. Заявки на финансирование!

— Поясни.

— Если это правительственный проект, вероятно они в какой-то момент подавали заявки на финансирование. Скорее всего на что-то такого рода просили денег у Министерства обороны. Все записи за последние несколько десятков лет хранятся в электронном виде.

— А ты сможешь получить к ним доступ?

— По странному стечению обстоятельств завтра мне нужно докладывать о ходе наших исследований комиссии в Пентагоне. Если я все сделаю хорошо, возможно, мне дадут покопаться в архивах.

— Ага, это в том случае, если тебя не арестуют сразу после доклада, — говорит Джиллиан.

Глава 44 Процесс

Я сижу конференц-зале в десяти минутах ходьбы от здания Пентагона, а все благодаря тому, что в 1957 году Советский Союз стал первым государством на планете, запустившим в космос искусственный спутник Земли. До этого момента правительство Соединенных Штатов относилось к науке, мягко говоря, пренебрежительно. Да, мы совершили прорыв с атомной бомбой, но другие масштабные проекты не получили и десятой доли такой известности. После того как ученые и генералы объяснили Эйзенхауэру перспективы военного применения ракетостроения и новых технологий, он решил, что впредь наша страна никогда не будет догоняющей. Меньше чем через год были учреждены НАСА и ДАРПА — Управление перспективных исследовательских проектов Министерства обороны.[26][27]

Проблема была даже не в технологическом отставании как таковом, просто мы не концентрировались на конкретных исследованиях. Ракета-носитель «Редстоун», с помощью которой был запущен сначала американский спутник, а затем в космос отправился Алан Шепард, появилась на свет как «Юпитер-Си». Ее разработали под руководством Вернера фон Брауна — ученого-конструктора из нацистской Германии, которого перевезли в США для работы над баллистическими ракетами. Команда фон Брауна могла опередить СССР, но разборки между министерствами не дали ему запустить орбитальную ракету в 1956-м. Так что именно благодаря советскому спутнику фон Брауну наконец дали построить новую ракету — «Сатурн-5», которая доставила человека на Луну.[28]

Моя задача во всей этой истории заключается в том, чтобы объяснить кураторам ДАРПА, что мои разработки не только передовые и инновационные, но и достойны дальнейшего финансирования, несмотря на вопиющие нарушения в управлении лабораторией, произошедшие по вине вашего покорного слуги. Я шел на это совещание, ожидая увидеть десяток копий генерала Фигероа, но вместо этого меня встречают три ученых, бухгалтер, полковник и еще один генерал, коллега Фигероа. Был еще один обнадеживающий факт — мой доклад будет одним из пяти сегодня, и запланирован он непосредственно перед обеденным перерывом, а значит, времени на меня будет или очень мало, или более, чем достаточно.

Доктор Джеральдин Росен, научный сотрудник и администратор ДАРПА, открывает собрание.

— Доктор Крей, спасибо, что приехали. Хотелось бы прояснить несколько вопросов по поводу ваших исследований. Как мы поняли, сжатые сроки, в которые вам пришлось запускать лабораторию, возможно, привели к некоторым проблемам с персоналом. Именно с этим мы бы хотели разобраться.

А вот это неожиданно. Я привез с собой материалы по всем проектам, которые мы вели в последнее время. Даже по Т-гену удалось накопать что-то, похожее на содержательные данные.

— Да, вынужден признать, работа с персоналом — не моя сильная сторона.

— Больше всего нас беспокоит информация о том, что локальная сеть лаборатории была скомпрометирована. Можете рассказать об этом в подробностях? Что было украдено и чего нам следует опасаться в связи с этим?