Теория убийства

— В общем, мы обыщем дом. У нас есть отлично тренированная поисковая собака, если что. Если получится предъявить обвинения в убийстве жены, то дальше уже дело за ФБР, попробуете собрать улики и под все остальное.

— Да уж, это будет интересно. Только я бы еще проследил, чтобы не получилось, как с Айвинсом, — говорит Модник, оборачиваясь ко мне. — При всем уважении, сэр, вас я бы попросил держаться от криминалистов и их работы как можно дальше.

— Понимаю, — киваю я.

Галлард слушает беседу, практически не участвуя в ней. Он явно чем-то озабочен. Я поворачиваюсь к нему, кривясь от боли в плече.

— Ну а вы о чем задумались?

— Да так, ни о чем особо, — качает он головой. — Похоже, каждый из них по-своему уникален.

— О чем вы? Давайте, выкладывайте, — говорит Модник. — Когда вы читали лекции, то не стеснялись устраивать долгие лирические отступления от основной темы.

— Не знаю, — вздыхает Галлард. — Просто… что-то с ним не так, с этим Форрестером.

— Думаете, это не он маньяк?

— Нет, он точно виновен, по крайней мере по моим ощущениям. Просто… его последние слова, перед тем как он выстрелил. Он явно тот еще нарцисс.

— Но при этом мой фанат, — замечаю я.

— Да, и в этом нет особого противоречия. Марк Дэвид Чепмен тоже был фанатом Джона Леннона, Леннону это не особо помогло. Без обид, Тео, но я не могу понять, почему ты до сих пор жив.

— Сам постоянно задаюсь этим вопросом.

— Да уж, — улыбается Галлард. — Но я имею в виду именно этот случай. Ты сидел привязанный, у него был пистолет. И при этом он решил застрелиться, когда ты сказал, что не будешь слушать его историю. Это вообще напоминает самоубийство от неразделенной любви. Когда целью самоубийцы становится наказать партнера и оставить его жить с чувством вины.

— Не думаю, что буду мучиться угрызениям совести, если эта скотина сдохнет, — отвечаю я. — Но, может, он слишком тщеславен, чтобы в это поверить.

Галлард скрещивает руки на груди и задумчиво смотрит в потолок.

— Тщеславие… вот ключ. А связи между Форрестером и жертвами вы так и не обнаружили?

— Я предположил, что жертвы были случайными. По крайней мере я бы выбрал совершенно случайных людей, если испытывал вирус.

— Это успокаивает, — бормочет под нос Модник.

— Это самый эффективный способ избежать поимки, — объясняю я.

— Да, — говорит Галлард. — Тео так бы и поступил. Но Форрестер — не Тео. Тот факт, что он пытался застрелиться у тебя на глазах, говорит, что он считает себя кем-то типа народного мстителя.

— Что? Кому он может мстить?

— Тебе, например. Он наверняка убил жену за то, что она убила их сына, несмотря на то что виноват был на самом деле он сам. А от тебя он ждал, что ты его рано или поздно обнаружишь. Явно предвкушал, как произнесет перед тобой свой монолог.

— Как жаль, что вы его не дослушали, — говорит второй детектив.

— Ты серьезно? — переспрашивает первый.

— Вспомни его последние слова, — просит Галлард.

— Кажется, он сказал: «Тео думает, что знает ответы на все вопросы, а веселье тем временем только начинается», — отвечаю я, вспоминая.

Первый местный детектив, которого я про себя называю Джоном, достает из кармана вибрирующий телефон и выходит в коридор, чтобы ответить на звонок. Галлард сидит, глубоко задумавшись. Мне очень не хочется этого признавать, но, похоже, он прав. Форрестер чрезвычайно умен, а весь этот спектакль с попыткой самоубийства выглядит… довольно небрежно.

В комнату возвращается Джон.

— Новость хотите? За час до того, как вас обнаружили на дороге, в службу спасения поступил звонок с номера Форрестера, и звонивший признался, что это он Мясник из Бутчер-крик. Сначала в диспетчерской решили, что это очередной розыгрыш. Но знаете, что самое интересное? Звонивший назвал свое имя — Эдвард Форрестер и сказал, что у него есть улики с места преступления.

— Что за черт? — я смотрю на Галларда.

— Ну, хоть одной заботой меньше, — говорит Модник. — Надо сообщить ребятам из Кентукки.

— Зачем ему признаваться в том… что он совершил? — я вовремя останавливаюсь, чтобы не вставить перед «совершил» частицу «не». Насколько я знаю, тут никто не в курсе, что Мясник из Бутчер-крик — это я. Галлард подозревает, но все остальные — нет. Что это, последняя шутка Форрестера? Но какой глобальной цели может служить снятие с меня подозрений?

— Ну, это он просто решил членами помериться, — говорит Галлард. — Простите за образ.

— Что? — переспрашивает Модник.

— Форрестер может сколько угодно восхищаться Тео, но он тщеславен. А что делают тщеславные люди со своими кумирами? Соревнуются и превосходят. Доказывают, что они лучше.

— Застрелившись? — спрашивает Джон.

— Ну, это если предположить, что он действительно хотел застрелиться. Не знаю. Но если он и правда дошел до ручки и был готов на все, чтобы унизить тебя, Тео, то это все выглядит как попытка боксировать с одной рукой, убранной за спину.

— В смысле?

— Может быть, он хотел лишить тебя возможности убить его. Может, он решил, что твоя главная цель — самолично уничтожить его.

— Как бы я мог это сделать, сидя прикованный наручниками к креслу?