Теория убийства

– В общем, мы обыщем дом. У нас есть отлично тренированная поисковая собака, если что. Если получится предъявить обвинения в убийстве жены, то дальше уже дело за ФБР, попробуете собрать улики и под все остальное.

– Да уж, это будет интересно. Только я бы еще проследил, чтобы не получилось, как с Айвинсом, – говорит Модник, оборачиваясь ко мне. – При всем уважении, сэр, вас я бы попросил держаться от криминалистов и их работы как можно дальше.

– Понимаю, – киваю я.

Галлард слушает беседу, практически не участвуя в ней. Он явно чем-то озабочен. Я поворачиваюсь к нему, кривясь от боли в плече.

– Ну а вы о чем задумались?

– Да так, ни о чем особо, – качает он головой. – Похоже, каждый из них по-своему уникален.

– О чем вы? Давайте, выкладывайте, – говорит Модник. – Когда вы читали лекции, то не стеснялись устраивать долгие лирические отступления от основной темы.

– Не знаю, – вздыхает Галлард. – Просто… что-то с ним не так, с этим Форрестером.

– Думаете, это не он маньяк?

– Нет, он точно виновен, по крайней мере по моим ощущениям. Просто… его последние слова, перед тем как он выстрелил. Он явно тот еще нарцисс.

– Но при этом мой фанат, – замечаю я.

– Да, и в этом нет особого противоречия. Марк Дэвид Чепмен тоже был фанатом Джона Леннона, Леннону это не особо помогло. Без обид, Тео, но я не могу понять, почему ты до сих пор жив.

– Сам постоянно задаюсь этим вопросом.

– Да уж, – улыбается Галлард. – Но я имею в виду именно этот случай. Ты сидел привязанный, у него был пистолет. И при этом он решил застрелиться, когда ты сказал, что не будешь слушать его историю. Это вообще напоминает самоубийство от неразделенной любви. Когда целью самоубийцы становится наказать партнера и оставить его жить с чувством вины.

– Не думаю, что буду мучиться угрызениям совести, если эта скотина сдохнет, – отвечаю я. – Но, может, он слишком тщеславен, чтобы в это поверить.

Галлард скрещивает руки на груди и задумчиво смотрит в потолок.

– Тщеславие… вот ключ. А связи между Форрестером и жертвами вы так и не обнаружили?

– Я предположил, что жертвы были случайными. По крайней мере я бы выбрал совершенно случайных людей, если испытывал вирус.

– Это успокаивает, – бормочет под нос Модник.

– Это самый эффективный способ избежать поимки, – объясняю я.

– Да, – говорит Галлард. – Тео так бы и поступил. Но Форрестер – не Тео. Тот факт, что он пытался застрелиться у тебя на глазах, говорит, что он считает себя кем-то типа народного мстителя.

– Что? Кому он может мстить?

– Тебе, например. Он наверняка убил жену за то, что она убила их сына, несмотря на то что виноват был на самом деле он сам. А от тебя он ждал, что ты его рано или поздно обнаружишь. Явно предвкушал, как произнесет перед тобой свой монолог.

– Как жаль, что вы его не дослушали, – говорит второй детектив.

– Ты серьезно? – переспрашивает первый.

– Вспомни его последние слова, – просит Галлард.

– Кажется, он сказал: «Тео думает, что знает ответы на все вопросы, а веселье тем временем только начинается», – отвечаю я, вспоминая.

Первый местный детектив, которого я про себя называю Джоном, достает из кармана вибрирующий телефон и выходит в коридор, чтобы ответить на звонок. Галлард сидит, глубоко задумавшись. Мне очень не хочется этого признавать, но, похоже, он прав. Форрестер чрезвычайно умен, а весь этот спектакль с попыткой самоубийства выглядит… довольно небрежно.

В комнату возвращается Джон.

– Новость хотите? За час до того, как вас обнаружили на дороге, в службу спасения поступил звонок с номера Форрестера, и звонивший признался, что это он Мясник из Бутчер-крик. Сначала в диспетчерской решили, что это очередной розыгрыш. Но знаете, что самое интересное? Звонивший назвал свое имя – Эдвард Форрестер и сказал, что у него есть улики с места преступления.

– Что за черт? – я смотрю на Галларда.

– Ну, хоть одной заботой меньше, – говорит Модник. – Надо сообщить ребятам из Кентукки.

– Зачем ему признаваться в том… что он совершил? – я вовремя останавливаюсь, чтобы не вставить перед «совершил» частицу «не». Насколько я знаю, тут никто не в курсе, что Мясник из Бутчер-крик – это я. Галлард подозревает, но все остальные – нет. Что это, последняя шутка Форрестера? Но какой глобальной цели может служить снятие с меня подозрений?

– Ну, это он просто решил членами помериться, – говорит Галлард. – Простите за образ.

– Что? – переспрашивает Модник.

– Форрестер может сколько угодно восхищаться Тео, но он тщеславен. А что делают тщеславные люди со своими кумирами? Соревнуются и превосходят. Доказывают, что они лучше.

– Застрелившись? – спрашивает Джон.

– Ну, это если предположить, что он действительно хотел застрелиться. Не знаю. Но если он и правда дошел до ручки и был готов на все, чтобы унизить тебя, Тео, то это все выглядит как попытка боксировать с одной рукой, убранной за спину.

– В смысле?

– Может быть, он хотел лишить тебя возможности убить его. Может, он решил, что твоя главная цель – самолично уничтожить его.

– Как бы я мог это сделать, сидя прикованный наручниками к креслу?