Теория всего. Интегральный подход к бизнесу, политике, науке и духовности

То, что произошло за время моего десятилетнего перерыва в писательской деятельности, и то, чему я не уделил достаточно внимания, заключалось в том, что радикальный постмодернизм и зеленый мем, пожалуй, всецело наводнили академическую науку в общем и культурологию в частности: даже альтернативные институты и университеты говорили на постмодернистском наречии с громогласной авторитарностью. Политкорректность осуществляла полицейский контроль над типами серьезного дискурса, которые разрешалось и запрещалось озвучивать в академической сфере. Плюралистический релятивизм стал единственно признаваемым воззрением. Он утверждал, что все истины культурно обусловлены (за исключением его собственной истины, которая верна для всех культур); он утверждал, что не существует трансцендентальных истин (за исключением его собственных утверждений, которые трансцендировали конкретные контексты); он утверждал, что все иерархии и всякое ценностное ранжирование имеет притесняющий и маргинализирующий характер (за исключением его собственного ценностного ранжирования, превосходящего свои альтернативы); он утверждал, что нет универсальных истин (за исключением его собственного плюрализма, который универсально верен для всех людей и народов).

Минусы крайнего постмодернизма и плюралистического релятивизма теперь хорошо известны и общепризнанны, но в тот период, когда я пытался написать «Систему, самость и структуру», они считались священным писанием и служили предметами религиозного почитания, из-за чего любые попытки исследований развития или трансцендентальных исследований предавались анафеме. Вследствие этого я отложил «Систему, самость и структуру» и начал задаваться вопросом, как же я могу продолжать, чувствуя себя лососем, которому сначала предстояло плыть против течения, дабы приплыть хоть к чему-то интересному.

В тот период, когда я терзался вопросом, как мне продолжить свои исследования в подобной интеллектуальной атмосфере, имевшей своей целью деконструировать все встречаемое на пути, одно для меня стало очевидным: мне придется отступиться и начать с самого начала, попытавшись создать словарь для более конструктивной философии. За пределами плюралистического релятивизма находится универсальный интегрализм; следовательно, я стремился очертить философию универсального интегрализма.

Иными словами, я был в поисках мировой философии – или интегральной философии, – которая убедительным образом объединила бы множество плюралистических контекстов науки, морали и эстетики, восточной и западной философии, а также великих духовных традиций мира. Не на уровне детального обсуждения, – что представляет собой беспредельную и неосуществимую задачу, – а на уровне ориентирующих обобщений: то есть способа предложить восприятие мира как того, что в действительности является единым и нераздельным целым, соотносящимся с самим собой во всех проявлениях: я хотел предложить холистическую философию для холистического Космоса – внушающую доверие Теорию Всего.

В результате три года спустя появилась «Секс, экология, духовность». В то время я жил жизнью отшельника; за три года я видел только четырех человек (Роджер Уолш, имеющий степень доктора медицины, раз в год заезжал ко мне, дабы убедиться, что я все еще жив); по сути, это был довольно типичный трехлетний безмолвный ретрит (этот период я описал в книге «Один вкус», в записи от 12 июня). Я заперся в этом процессе, но он не сдавался.

Сложнейшая часть касалась иерархий. Допустим, иерархии доминирования достойны сожаления, а притесняющие виды общественного ранжирования губительны. Постмодернизм, к счастью, повысил нашу чувствительность к данным проявлениям несправедливости. Однако даже антииерархично настроенные критики придерживаются своих выраженных иерархий (или способов ценностного ранжирования). Постмодернисты ценят плюрализм больше, чем абсолютизм, – такова их иерархия ценностей. Даже экофилософы, с отвращением относящиеся к иерархиям, располагающим человека на вершине эволюционной шкалы, придерживаются своих четких иерархий, а именно: субатомные частицы являются частями атомов, которые являются частями молекул, которые являются частями клеток, которые являются частями организмов, которые являются частями экосистем, которые являются частями биосферы. Они, следовательно, ценят биосферу превыше отдельных организмов, таких как человек, а посему порицают, когда человек использует биосферу ради корыстных и ведущих к погибели целей. Все это является плодом их собственной конкретной иерархии ценностей.