«Теория заговора». Историко-философский очерк

Понятно, что Бадьян и является посланцем этой мощной организации, в рядах которой состоит более ста тысяч человек. В респектабельной эмигрантской газете «Руль» была опубликована программа «оппозиционеров» — текст весьма путанный и местами малограмотный. Но желание поверить в реальность антикоммунистического заговора и «мощной организации “правой рабочей оппозиции”» опровергало все доводы рассудка. Так, П. Н. Милюков объясняет указанные особенности «программы» следующим образом: «На наш взгляд, самая безыскусственность и редакционная неумелость программы есть доказательство того, что мы имеем тут подлинный крик из России, а не заграничное сочинительство. Сотрудничество с “изгнанниками”, действительно, для оппозиционеров необходимо. То, что они сознают эту необходимость, в особенности отрадно» ^{548}. Несмотря на последовавшее неизбежное фиаско Бадьяна — вследствие авантюрной склонности к импровизациям и явной абсурдности печатных и публичных выступлений, его недолгая карьера подтвердила плодотворность конспирологического тренда. Для максимальной реализации требовалась, конечно, более серьёзная фигура и прямой выход на западного потребителя «теории заговора». Таким образом, возвращаясь к фигуре Бармина, отметим, что бывшему советскому дипломату было явно легче по сравнению с автором «подлинного крика», учитывая изначально высокий социальный статус и правильно оцененный опыт предшественников.