«Теория заговора». Историко-философский очерк

Здесь сказывается та самая раздвоенность самой природы современного интеллектуала. Будучи наследником «славного» Нового времени, интеллектуал претендует на исключительное положение в социальной системе. Но, являясь субъектом современно социального процесса, интеллектуал практически полностью исключен из сферы «реальной политики». Обозначенный парадокс Дж. Карабел определяет следующими словами: «Они [интеллектуалы] управляют важной (и относительно автономной) областью социальной жизни, но сама эта область занимает подчинённое положение»^{124}. Значение подобной деятельности интеллектуалов может быть эффективной в социальной системе тоталитарного характера. Именно в тоталитарном обществе интеллектуалы могут формировать ценностные и поведенческие альтернативы. Преследование властью компенсируется реальностью влияния интеллектуалов. В либерально-демократической системе подобной возможности попросту нет. Вытеснение интеллектуалов из сферы реальной политики, невозможность оказывать воздействие на социальные процессы — всё это должно было обернуться усилением влияния интеллектуалов на теоретическое восприятие истории, которое могло окупиться в долгосрочной перспективе. Здесь на помощь интеллектуалам приходит один из важнейших компонентов функционирования интеллектуального сообщества. Его характерной чертой, по словам Р. Коллинза, выступает следующее: «Парадокс состоит в том, что принадлежность интеллектуального сообщества к великой творческой эпохе означает, что оно должно одновременно делать великие открытия и опровергать их, причём не единожды, а вновь и вновь»^{125}. Подчеркнём, что такое положение вещей не было родовым признаком интеллектуалов, оно формируется именно в переломный для интеллектуального сообщества период.

Известно, какое значение в конспирологической традиции отводится организации иллюминатов и её главе Адаму Вейсгаупту. Приведём в качестве типичного высказывания на эту тему слова отечественного конспирологического автора начала XX века: «Иллюминаты благодаря деятельности Адольфа Книгге, Баадера, Ксавье Цвака, маркиза де Константа и графа Савиоли, имели сразу значительное количество приверженцев, считая их прямо тысячами»^{126}. Добавим, что подобное отношение («тысячи приверженцев») вступает в явное противоречие с размахом реальной деятельности Вейсгаупта и его сторонников. В действительности орден иллюминатов представлял собой типичное интеллектуальное сообщество той эпохи, деятельность которого не выходила за рамки разработки полуфантастических проектов. Идеи иллюминатов черпаются из руссоистских концепций естественного права и в целом соотносимы с общими установками просвещенческой идеологии. Сам же глава ордена, целиком погружённый в академическую среду (его отец И. Г. Вейсгаупт являлся профессором уголовного права в том же университете, что и сын) в двадцать лет, в 1768 г., получает диплом доктора права.

Конспирологические авторы, безусловно, понимают, что А. Вейсгаупт по своим характеристикам явно не соответствует чертам зловещего заговорщика против мирового порядка. Поэтому предлагается гиперконспирологическая версия, согласно которой Вейсгаупт был лишь формальным главой ордена, прикрывая собой его истинных руководителей. На роль подобного лидера предлагаются различные фигуры, но чаще всего упоминается барон А. Книгге — автор трактата «Об обращении с людьми». Доказательств тому немного, среди них обращает на себя внимание явно нетривиальная попытка портретного анализа Вейсгаупта и Книгге: «Первый круглолицый, с добрыми, сонными глазами, напоминает мечтающую овцу (такое выражение иногда бывает у этих животных); второй, с резко очерченными линиями лица, с длинным сгорбленным носом, почти касающимся подбородка, с тонкими губами, маленькими глазами, старообразный и злобный, поразительно напоминающий пернатых хищников»^{127}.

Обратим внимание на характер разрабатываемых идей: создание энциклопедической библиотеки, исторического архива и даже центра научных исследований. Изрядная доля инфантилизма, игры в романтику (не будем забывать, что всё это происходило в Германии, в последнюю треть XVIII века) открывается также в псевдонимах, избранных «заговорщиками». Вейсгаупт подписывает письма как «Спартак», другие, не менее грозные заговорщики, проявив похвальную историческую эрудицию, нарекают себя Филоном, Брутом, Катоном и т. д. Тем не менее, в конспирологической литературе иллюминатам отводится весьма почётная роль непосредственного предшественника политического масонства.

В реальности Адам Вейсгаупт, профессор канонического права ингольштатского университета, будучи членом мюнхенской ложи «Святая Тереза», своё недовольство масонством, его оторванностью от жизни, реализовал, создав собственный квазимасонский орден.