Теория журналистики в России

В России журналистика – не «будущая» и не «вероятная» область знаний, она не становится научной дисциплиной, а является таковой в течение многих десятилетий, если не столетий. Тому подтверждением служит устоявшаяся практика присуждения ученых степеней доктора и кандидата наук по специальности «Журналистика», филологические и политические науки. За рубежом такой практики нет, за ничтожными исключениями, там, как правило, журналистику относят к социальным наукам или коммуникативистике. К примеру, польский профессор свидетельствует, что в его стране «научные работники, обучающие журналистов, чаще всего получали свои степени по следующим специальностям: политология, социология, история, педагогика, экономика или философия. В Польше только в 2013 г. официально была признана научная дисциплина под названием “науки о медиа”, отнесенная к области общественных наук»[59]. Тем самым поощряется изучение журналистики как бы извне, специалистами в смежных областях знания; о недостаточности такого подхода у нас шла речь выше. Нельзя не согласиться с бразильским автором, который пишет: «Большинство исследователей по-прежнему так подходят к объекту своего изучения, что он используется для отработки методик из других областей знания, без необходимости вникать в специфику журналистской практики, и они ищут ответы на вопросы, которые ставятся в других областях знания. <…> Мы настаиваем на различии между так называемыми исследованиями журналистики [journalism studies] и теорией журналистики. <…> В случае исследования журналистики, когда изучаются продукты и методы, любой исследователь, даже если он не владеет понятиями научной области, может выполнять качественные исследования. <…> В результате знание особенностей журналистики, с точки зрения международных требований к совершенствованию профессии… оказывается за рамками этих работ»[60]. Следует принять и другое его положение: «Исследователи в области журналистики должны осознавать, что вслед за тем, как журналистика была признана в качестве научного объекта с собственным статусом, возникла задача… поощрять развитие методологий, которые согласуются с представлением о журналистике как профессии, как научном объекте и как специализированной области образования»[61].

Здесь уместно вспомнить о претензиях к теории журналистики, а именно об отсутствии у нее общепринятой академической культуры. Имеются в виду прежде всего множественность дисциплинарных подходов к этому объекту. Однако так ли уж стройна логика претензий? Что касается journalism studies, которые, по точной классификации бразильского профессора, качественно отличаются от теории журналистики, то они неизбежно выполняются в русле разных научных дисциплин. Журналистика представляет собой слишком крупное и заметное явление, чтобы не привлекать интересы экономистов, политологов, лингвистов, правоведов, социальных психологов и других «смежников», каждый из которых использует свой методологический и методический инструментарий. Иначе дело обстоит с применением знаний и материалов из соседних научных областей, когда исследования выполняются в теоретико-журналистской системе. Здесь должно происходить не размежевание по специализациям, а объединение усилий для постижения общего объекта. Он многопрофильный по своей природе и предполагает рассмотрение в единстве субстанциональных, институциональных, структурно-функциональных, содержательно-гносеологических, ценностно-смысловых и морфологических характеристик, то есть неизбежен органичный синтез многих теоретических и методических подходов.

Однако что же здесь необычного в сопоставлении с другими областями знания? Разве так уж просты и одномерны, например, гуманитарные науки? Филология, в основе зыбкого единства которой лежит слово как предмет изучения… История, генеральным признаком которой является рассмотрение общества в прошедшем времени и в развитии… Театроведение, компонентами которого являются драматургия, актерское и режиссерское искусство, организация театрального дела, интересы и поведение зрителей, образование (набор компонентов перекликается с тематикой журналистских исследований)? Почему же о журналистике надо говорить как об исключении, если не как о вненаучном недоразумении? Напротив, историки исследований в этой области рассматривают привнесение познавательных ресурсов из других дисциплин как важный этап развития: «В 1970-х и 1980-х годах наблюдалось более сильное влияние социологии и антропологии на исследования журналистики, и это привело к тому, что можно было бы охарактеризовать как социологический поворот в данной области… Все большее внимание, уделяемое вопросам культуры, идет рука об руку с освоением качественных методологий, в первую очередь этнографических и дискурс-аналитических стратегий»[62].