Теория зла

– Искра эта, похоже, годами дожидалась своего часа и выбрала именно эту ночь, чтобы поджечь весь хлам.

Саркастическая реплика Шаттон упала в наступившую тишину, будто камень в пруд. Никогда не знаешь, как реагировать на ее слова, подметила Мила. То ли она шутит, то ли использует иронию как хлыст, чтобы всех их построить во фрунт.

– Агент Васкес, – позвала начальница, даже не глядя в ее сторону.

Мила присоединилась к остальным. Аромат «Шанель», духов Судьи, распространялся вокруг, точно аура власти, в данный момент охватившая собой и Милу.

– Да, мэм.

– Говорят, вы видели мужчину там, внутри, и он попытался напасть на вас.

Все было не совсем так, но Мила придерживалась версии, которую согласовала с Беришем.

– Завязалась короткая схватка, в ходе которой я выронила фонарь. Мы остались в темноте, но мне удалось несколько раз выстрелить и обратить его в бегство.

– Но вы его не задели.

– Думаю, нет. – На этот раз Мила говорила чистую правду. – Я только видела, как он убегал. Потом и я удалилась из здания, поскольку завалы грозились обрушиться на меня.

– И потеряли пистолет. Так ведь?

Мила опустила взгляд. Когда полицейский теряет оружие, это не служит к его чести. Поскольку она не могла рассказать, что стрелял Бериш, ей не пришлось хотя бы признаваться, что пистолет выпал у нее из руки вследствие глупой оплошности.

– Так точно, Судья.

Шаттон тотчас же утратила к ней интерес и огляделась вокруг:

– Где Чан?

Чуть позже из дымящихся развалин появился судмедэксперт в асбестовой робе. Сняв каску, присоединился к группе.

– Вы меня звали?

– Вы обнаружили в руинах тела?

– В доме скопилось огромное количество химических веществ, углеводородов и пластика: все это при сгорании производит высочайшие температуры. Вдобавок сам дом, построенный из кирпича, послужил печью. При таких условиях любые человеческие останки буквально обратились бы в прах, – уверенно заявил судмедэксперт.

– И все-таки там кто-то был, – выкрикнула Мила, чуть ли не срывая голос, даже не отдавая себе отчета, что ее никто и не обвиняет во лжи. – И я видела скелет Дианы Мюллер, девочки, пропавшей в возрасте четырнадцати лет и в течение девяти лет не подававшей о себе вестей.

– Как могло случиться, что никто ничего не замечал? – спросила Судья.

– Дом находился в частном владении, – уточнил Гуревич, игнорируя Милу. – Но, как уверяют в строительной фирме, которая сегодня должна была снести строение, там никто не жил. Удивительно, однако, что за все это время не поступало никаких сигналов в социальные службы. Оглядитесь вокруг: мы ведь не в каком-нибудь пустынном пригороде. Здесь деловая зона, тысячи людей ежедневно приходят сюда на работу.

Да, но после заката район пустеет, так и рвалось у Милы с языка, но она всего лишь дернула подбородком в знак несогласия.

Только Борис на нее не ополчился, просто старательно отводил взгляд. Его молчание ранило Милу больше, чем завуалированные обвинения другого инспектора. А Джоанна Шаттон казалась совершенно невозмутимой.

– Если все происходило так, как говорит агент Васкес, тогда мужчина, напавший на нее, устроил пожар и сам погиб в пламени, – проговорил Гуревич менторским тоном. – Но почему? В этом нет смысла.

Судья снова обратилась к командиру пожарных:

– Полагаю, вы связались с фирмой, осуществляющей строительство.

– Конечно, мы проконсультировались с ними, ведь им досконально известен объект, на который нас вызвали.

– Тогда скажите, можно ли было проникнуть в дом иначе, чем через главный вход?

Пожарный задумался:

– Ну, под самым домом проходят канализационные трубы. Я бы не исключал возможности, что кто-то мог изнутри здания пробраться туда.

Судья обернулась к своим сотрудникам-мужчинам:

– Вот вариант, который вы не предусмотрели. А именно: обитатели дома могли пользоваться другим путем, чтобы входить и выходить незаметно. Нападавший тоже мог уйти этим путем, устроив пожар.

Мила оценила неожиданную поддержку Шаттон. Хотя и не питала иллюзий, что все обойдется.

Судья наконец взглянула на нее:

– Скептицизм ваших коллег, дорогая моя, вызван тем, что вы действовали, не подчиняясь приказам, манкируя уважением к старшим по званию. Кроме того, вы поставили под угрозу расследование. Будет нелегко вновь связать оборвавшиеся нити, поскольку улики, если таковые и имелись в наличии, уничтожил пожар.

Мила хотела было сказать, что ей очень жаль, но эти слова в ее устах прозвучали бы фальшиво. И она, склонив голову, молча терпела.

– Если, по вашему мнению, вы лучше всех нас, заявите об этом. Мне известна ваша работа, ваши заслуги. Но именно от такого опытного полицейского я не ожидала подобного поведения. – Тут Шаттон повернулась к группе мужчин. – Оставьте нас.

34

Троица отошла, быстро обменявшись взглядом.

Даже будучи в большинстве, перед такой женщиной, как Судья, мужчины всегда терялись.

Когда они остались одни, Шаттон заговорила не сразу, будто ей требовалось время, чтобы обдумать свои слова:

– Я хочу помочь вам, агент Васкес.

Мила, настроившись на очередной выговор, застыла в недоумении:

– Что вы сказали, простите?

– Я вам верю.