Теософические архивы (сборник)

Знаменитые факиры… Конечно же, они могут обманывать других путешественников, но, безусловно, не смогли обмануть этого благоразумного немецкого профессора, несмотря на противоположные уверения мадам Блаватской.

Превосходно. И все же профессор Бастиан, несмотря на то, что все «корреспонденты» утверждают обратное, открыто сам же подставляет себя под опасную критику с точки зрения фактов и истины. Более того, мы сомневаемся, мог ли когда-нибудь ученый этнолог профессор Бастиан называть индийских йогов факирами – использование этого названия строго ограничено и относится только к ревностным приверженцам мусульманства. И еще больше вызывает у нас сомнений, мог ли прилежный немец профессор Бастиан отрицать часто встречающийся тот феномен, что йоги и те же самые «факиры» иногда пребывают в глубоком, похожем на смерть трансе по несколько дней, а то и недель; и что даже был случай, когда йога закапывали в землю на сорок дней, и по прошествие этого срока снова вызвали к жизни, о чем свидетельствовали сэр Клод Вад и другие.

Однако все это слишком старая и слишком хорошо известная история, чтобы нуждаться в доказательствах. Когда «корреспонденты» узнают как значение, так и написание слова дхьяна – которое вышеуказанный «корреспондент» пишет диана, – мы сможем побеседовать с ними о йогах и факирах, указав им на огромную разницу между этими двумя понятиями. Тем временем, мы любезно оставим их наедине с их смутными идеями: они – «повсеместные простаки» в королевстве дальнего Востока, слепцы, ведущие слепцов, а теософское милосердие распространяется даже на критиков и убежденных врагов.

—

Однако существуют и некоторые другие вопросы, которые мы не можем оставить неопровергнутыми. Когда неделю за неделей и день за днем «простаки» плутают по теософским лабиринтам, публикуя свои безвредные выдумки и – как кто-то окрестил это – «слабые подобия истины», – они заодно часто добавляют к ним злобную и вероломную ложь случайных корреспондентов – бывших членов Т. о., и в особенности – их друзей. И вот эту порожденную ими ложь, вызволенную из глубин внутреннего сознания наших безжалостных врагов, нельзя просто оставить без внимания. Хотя, поскольку они, подобно гробу Магомета, висят без опоры в пустоте пространства, это есть их отрицание самих себя, все же они настолько чудовищно пропитаны отвратительной ложью, построенной на общепринятых и очень сильно укоренившихся предрассудках, что, если это не опровергнуть, они приведут к очень страшной беде. Ложь всегда принимается охотнее, чем правда, и отказаться от нее бывает очень трудно. Они затемняют горизонты теософских центров и препятствуют непредубежденным людям узнавать точную истину о теософии и ее вестнике – Теософическом обществе. Насколько коварны и мститель некоторые из наших врагов, свидетельствует тот факт, что некоторые из них без колебаний совершают над собою нравственное харакири для того, чтобы умертвить свою собственную правдивую репутацию, ради удовольствия ударить посильнее – или по крайней мере стараясь просто ударить тех, кого они ненавидят. Почему же они ненавидят? Да просто потому, что клевета, злобное, беспочвенное злословие часто прощаются и даже забываются; а высказанная правда – никогда! У них есть веские причины воспрепятствовать этой правде опровергнуть их доводы, и это еще сильнее возбуждает их ненависть, ибо мы ненавидим только то, чего боимся. И потому они изобретают ложь, коварно сращивая ее с явно абсолютно фальшивым, но тем не менее с популярным обвинением, и снова поднимают крик: «Это все кот, ко-от, ко-о-о-от!»…

Понятно, что успех подобной политики зависит от темперамента и наглости. У нас есть один приятель, у которого никогда не возникало проблем убедить кого-либо поверить в его «да» или его «нет». Однако всякий раз, когда он замечает, что его слова подвергаются сомнению, он говорит: «Вы же отлично знаете, что я слишком нагл, чтобы нуждаться еще и во лжи!» А ведь под этим кажущимся парадоксом скрывается величайшая психологическая истина. Наглость часто происходит из двух абсолютно противоположных чувств: бесстрашия и трусости. Смелый человек никогда не станет лгать; трус же лжет, чтобы скрыть тот факт, что он трус, да еще и лжец в придачу. Такой человек никогда не признает свою вину, во всяком случае не легче, чем это сделает самодовольный глупец; таким образом, какая бы ни случилась беда, и тот и другой стараются возложить ответственность за нее на кого-нибудь еще. Человек, признающийся в своих ошибках или вине, должен обладать благородным характером и твердым чувством долга. Так и выбирается козел отпущения, на чью голову сами грешники и возлагают грехи за вину. Постепенно этим козлом отпущения становится «кот».