Теософия (Введение в сверхчувственное познание мира и назначение человека)

Подобно тому, как в теле развиваются глаз и ухо, как органы восприятия, как органы чувств для телесных явлений, также может человек развить в себе душевные органы восприятия, через которые ему раскроются мир душ и мир духа. Для того, кто не обладает такими высшими чувствами, эти миры "мертвы и немы", так же, как для существа без глаза и уха "темен и нем" телесный мир. Конечно, отношение человека к этим высшим чувствам несколько иное, чем к телесным. О том, чтобы эти последние вполне развились в нем, об этом заботится обыкновенно сама благодетельная мать - природа. Они образуются без него содействия. Над развитием своих высших чувств он должен работать сам. Он должен, ем" он хочет воспринять мир душ и мир духа, развить душу и дух, так же, как природа развила его тело, чтобы он мог воспринимать окружающий его телесный мир и ориентироваться в нем. Подобное развитие высших органов, которых еще не развила сама природа, не неестественно, ибо в высшем смысле, все, что свершает человек, также принадлежит к природе. Лишь тот, кто захотел бы утверждать, что человек должен пребывать на той ступени развития, на которой оставила его рука природы, - лишь тот мог бы называть неестественным развитие высших чувств. Им "непризнанны" эти органы и их значение в смысле вышеприведенного изречения Гете. Но такой человек должен был бы уже заодно противиться всякому воспитанию человека, так как и оно тоже ведь продолжает дело природы, и в особенности он должен был бы восстать против оперирования слепорожденных. Ибо почти то же самое, что происходит после операции с слепорожденным, бывает с тем, кто пробуждает в себе высшие чувства таким образом, как это будет изложено в последней части этой книги. Мир является ему с новыми свойствами, с явлениями и фактами, из которых физические чувства не раскрывали ему ничего. Ему ясно, что самовольно через эти высшие органы он ничего не прибавляет к действительности, но что без этих органов существенная часть этой действительности осталась бы для него сокрытой. Мир души и духа не суть нечто, находящееся рядом или вне физического, они пространственно нераздельны с ним. Как для оперированного слепорожденного прежде темный мир сияет в свете и красках, так же и для духовно и душевно пробужденного вещи, которые прежде являлись ему лишь телесно, раскрывают свои душевные и духовные свойства. Конечно, этот мир пополняется еще явлениями и существами, которые совершенно не ведомы для того, кто не пробужден духовно и душевно. (Дальше в этой книге будет точнее сказано об образовании душевных и духовных чувств. Пока здесь будет дано описание самих этих высших миров. Кто отрицает эти миры, тот лишь доказывает этим, что он еще не развил в себе высшие органы. Развитие человечества не замкнуто на какой-либо ступени, оно должно всегда идти вперед.)

Часто невольно представляют себе "высшие органы" слишком подобными физическим. Нам следовало бы уяснить себе, что в этих органах имеют дело с духовными или душевными образованиями. И поэтому нельзя и ожидать, чтобы то, что мы воспринимаем в высших мирах, было лишь туманно утонченной вещественностью. До тех пор, пока мы ожидаем нечто подобное, мы не сможем прийти ни к какому ясному представлению о том, что собственно подразумевается здесь под "высшими мирами". Для многих людей было бы совсем не так трудно, как это представляется теперь, узнать кое-что об этих "высших мирах", - конечно, сначала самое элементарное, - если бы они не представляли, что то, что они должны воспринять, есть опять-таки нечто утонченно физическое. Так как они уже заранее предполагают нечто подобное, то в большинстве случаев они совсем и не хотят признавать того, о чем в действительности идет речь. Они считают это недействительным, не хотят принять этого за нечто удовлетворяющее их и т.д. Конечно, высшие ступени духовного развития трудно достижимы, но низших ступеней - и это уже очень много - совсем не так трудно было бы достигнуть, если бы только сначала захотели освободиться от предрассудка, заключающегося в том, что душевное и духовное представляется опять-таки лишь как нечто более тонкое физическое. Подобно тому, как мы не вполне знаем человека, если мы имеем представление только о его физической внешности, так не ведаем мы и окружающего нас мира, если мы знаем о нем лишь то, что открывают нам физические чувства. И как фотография становится для нас понятна и жива, когда мы настолько близко знакомимся с личностью, с которой снята фотография, что научаемся познавать ее душу, так и телесный мир мы лишь тогда можем действительно понять, когда знакомимся с его душевной и духовной основами. Поэтому необходимо здесь сначала сказать о высших мирах, о душевном и духовном, и затем, уже рассмотреть физический мир с теософской точки зрения.