Теотль Сухоруков

— Очень жаль, что ты воспринимаешь великую миссию, как плен. Очень жаль. — верховный жрец выдержал театральную паузу. — Знаешь, у астеков есть такой бог — Тескатлипока. Причем, он существует, как высшее существо и как простой человек. Знакомо, не правда ли! Живого бога выбирают каждый год среди самых красивых пленников. Год его кормят и поят, одевают в лучшие одежды, дают ему лучших женщин. А потом, в день Токсталь приносят в жертву. Избирая нового живого бога.

Тлакатль буравил меня взглядом.

— А, Даритель! Если ты и дальше будешь считать себя пленником, то чем ты отличаешься от астекского раба? Возможно, тогда будет правильно, если ты и судьбу его разделишь? День Токсталь, кстати, совсем скоро.

Глава 21 Цыганка привокзальная

Было ли мне страшно в тот момент? Безусловно, да. Но я, как мантру, повторял в голове одну мысль: страх — долой! Тлакатль не должен загнать меня обратно. Но, с другой стороны, он должен чувствовать себя победителем. Так что маска растерянности, страха, гневадолжна присутствовать обязательно. И это было нетрудно сделать! Потому что Человек почти прямо сказал мне, что я полезная корова, но, если корова будет доставлять больше неприятностей, чемпользы, то ее прирежут.

Логично. И даже прецедент привел мне в качестве примера.

Дождавшись его ухода, я успокоил расшалившиеся нервишки. И начал думать. Главный вывод, который я могу сделать: следующая попытка освободиться станет для меня последней. Хуакумитлу торжественно распилят на части и примутся молиться мощам с удвоенным усилием. Либо найдут другого такого же и продолжат молиться уже ему. Для меня, собственно, никакой разницы.

Составить план по спасению не получалось. Родился только пункт первый: изо всех сил доказать свою полезность, чтобы лишний раз задумались, прежде чем прирезать. Я принялся старательно выдумывать новые дары, что дело далеко непростое. Почти все идеи родились еще в Четландии. Остальное либо не реализовать в имеющихся условиях, либо они нафиг не нужны.

Но яма появится только у того, кто копает. Я высасывал из пальца, что мог. Неожиданно стрельнула совершеннейшая мелочь: я вспомнил, как делал вертушки из бумаги. Крестовинка на палочке, несколько лопастей из разноцветных листков, скрученных в кулечки. И бежишь по улице — радостный беззаботный пацан — а вертушка крутится на ветру.

Индейцам понравилось! В короткий срок храм был утыкан шелестящими вертушками. А я рассказал, что точно такую же штуку, только очень большую, можно использовать для мельницы. Ветряк сам будет крутить жернова, даже рабы для этого станут не нужны. Я смутно понимал, что это должно работать посредством системы шестерней, но не мог толком это ни изобразить, ни объяснить. Проект ветряных мельниц ушел на полку, хотя, меня похвалили за усердие.

Я же волком метался по подземелью. В конце концов, из мучительных поисков выхода я выдавил промежуточную цель: мне нужен независимый источник информации. Причем, такой, который сам об этом знать не будет. В подземелье появлялось более двадцати человек. Несколько обычных охранников контролировали меня во время редких прогулок (теперь те стали абсолютно похожи на тюремные выгулы; в специальном месте, строго по определенным часам). Но мне важны те, кто посменно работали со мной в святилище. Кто-то из них тоже всего лишь охранял бога, но некоторые по-настоящему работали в команде, реализуя мои предложения. Постоянных «секретарей» было восемь. Честно говоря, у меня даже раздумий не было за кого взяться.

Жертвой пал пучеглазый Шихтли. Во-первых, это точно был не человек Тлакатля. Служка работал в подземном святилище еще до моего прихода. Во-вторых (и это главное) парень был ума явно недалекого. Впечатлительный, трусоватый и суеверный даже на фоне прочих индейцев.

Берем в разработку.

Постепенно я несколько изменил правила работы с «секретариатом». Специализация у них и раньше была, но теперь я свел людей в группы, причем, сделал так, чтобы Шихтли оказался в группе с самыми малознакомыми ему жрецами. А вот приятелей перевел в другие команды. И работал с каждой по отдельности. В командах друзей Шихтли изредка, ненароком задавал вопросы об их пучеглазом приятеле. Через какое-то время у меня набралось пухлое досье на этого товарища.